Антон Белевич - У батьки Миная

После службы в Красной Армии Михаил Федорович возвратился в родной колхоз, стал работать бухгалтером, потом его, хорошего организатора, выдвинули председателем Боровлянского сельсовета Витебского района. Потом… А это уже известно: война, подполье, партизанский край, долгие месяцы партизанской борьбы. И вот Михаилу Федоровичу присвоено воинское звание полковника. Он награжден пятью орденами и шестью медалями. А всего дороже ему, прославленному партизанскому командиру, любовь и уважение тех людей, которым он отдавал и отдает богатство своей души, свой ум, свои силы.

Беспощадная, самоотверженная борьба партизан против оккупантов принесла плоды. Над штаб-квартирой батьки Миная снова реял алый стяг. Здесь, в партизанской зоне, работал Суражский райком партии, работали советские учреждения. Они направляли в верное русло всенародную борьбу, строили планы перехода к мирной жизни. Весной 1944 года здесь все чаще можно было услышать слова «сев», «уборка», «обмолот». Партийные работники — агитаторы, пропагандисты — несли хлеборобам призыв партии браться за плуг, но не выпускать из рук оружия. С винтовкой за спиной, с наганом на боку партизан пахал, сеял, бороновал… Люди верили, что брошенное в землю зерно пробьется к свету. Молодые, зеленые всходы выкупаются в свежих росах, в солнечных лучах — заколосится нива победы. И вестником победы будет спелый, теплый, тугой сноп. И победа была уже не за горами. Она первой ласточкой стучалась в наши окна, в наши сердца. Приближалась великая буря победоносного похода наших армий.

Стратеги вермахта сваливали свои неудачи на суровость русской зимы: у них-де генерал Мороз! У них-де полководец Зима! Но никто уже не верил этому. Мужество народа, партия Ленина, могущество нашей Родины — вот кто были наши полководцы! Бредовые планы установления мирового господства, «нового порядка» для всей планеты, которые вынашивали фашисты, потерпели крах. А вскоре всей своей мощью заговорили фронты.

Вот уже партизаны Витебщины обнимаются с воинами Советской Армии. В Витебске на Сенной площади партизанский парад. Выступает начальник Белорусского штаба партизанского движения Петр Захарович Калинин. Он говорит о героизме, о партизанах, погибших в боях с оккупантами, о батьке Минае и его верных товарищах и соратниках.

Многие партизаны из бригады Миная Шмырева влились в регулярные воинские части и ушли на фронт.

Состоялся партизанский парад и в столице Белоруссии — Минске. И с этого парада в составе полков, дивизий, армий уходили партизаны навстречу победе.

На запад, на Берлин!..

Уже 28 июля 1944 года, за месяц победоносного наступления, Беларусь полностью была очищена от оккупантов.

Прошли годы и десятилетия, но и сейчас еще на территории республики можно встретить следы минувшей войны — размытые окопы, блиндажи, воронки от бомб и снарядов. Весной там зеленеет трава, расцветает мать-мачеха, а летом созревают малина, ежевика, растут грибы. В одном из таких мест я побывал со своим старым другом Данилой Райцевым. В тот мой приезд он стоял во главе большого отряда мелиораторов всей Витебской области. Человек труда, он вернулся к любимому делу. Но наступление на вековечные топи только начиналось. На жирных торфяниках еще не сеяли, не жали, а Данила Федотович мысленным взором уже видел розовые разливы клевера, золотистую пыльцу над цветущим житом… Вот он идет, раздвигая руками спелые колосья, которые пахнут солнцем и сливаются за его спиной в золотистую волну.

Как наяву, видит он розовый теплый каравай на столе, ощущает аромат нового хлеба.

— Вот наша золотая жила! — обводил Данила Федотович рукою торфяники. — Отсюда будем черпать полной мерой, наполнять наши закрома!

И он развертывает широкую картину изобилия, которое придет в колхозы с освоением торфяников.

Глазам своим не верили серые журавли, прилетевшие весной из далеких краев к родным гнездовьям. Долго кружили они в небе. И даже старый вожак, седой журавль, не мог ответить, куда девалось болото, не мог понять, кто выкорчевал кусты — журавлиные прибежища, кто уничтожил те гнилые кладки, по которым ходили здешние люди на болотные моховины по клюкву…

Опускаются журавли на молодые весенние зеленя и шагают на своих ходулях в густой березничек, что островком возвышается посреди зеленого поля над светлым полным каналом. Не знают они, что это Данила Райцев специально оставил посреди осушенного болота этот островок, где черная лоза перемежается с белыми березками. Как живого свидетеля, как музейный экспонат оставил этот клочок прошлого… О чем шумят, что говорят кусты лозняка, белые березы? А мне и жалоба слышится в зеленом шорохе, и радость великая: «Зябли, чернели, сохли от голода мы на гиблом болоте, — жалуются березы на прошлое. — В теплом торфянике зимою отогреваем теперь ноги. Солнце и соки доброй земли пьем, растем, наливаемся силой».

А журавли напились из канала и поднялись в весеннее небо. Не все болота украли люди. За Пудоть, за Туровку решили лететь, на Великий Мох… И все же грустно им было покидать старые, обжитые места, где каждая кочка алела по осени клюквой.

Серым облаком плавали в небе журавли, а на земле рокотали тракторы, слышались голоса колхозников. Видели перелетные с высоты светлые канавы-коллекторы, несущие воду в магистральный канал, а тот, широкий, полный до берегов, отдает воду Двине. До самого моря дойдет-добежит на травах, на хвое, на березовых почках настоянная вода. Не она ли принесла ту песню, которая под соснами Рижского взморья вылилась однажды у меня в такие строки о дорогой моему сердцу Витебщине:

Она, мать-партизанка, скликала в леса, в наддвинские пущи, под сень алого советского стяга своих сыновей и дочерей, благословляла на подвиги.

Чтобы расцветала земля Витебщины, трудился и трудится не покладая рук мой давний друг и тоже в прошлом прославленный партизанский командир Михаил Федорович Бирюлин. Должность у Бирюлина менее романтичная, чем у Данилы Райцева: он директор фабрики в Витебске и, занятый делами, редко бывает в соловьиных рощах, на глухариных токах, в излюбленных лосями осинниках.

Помню, в 1948 году пришел я к Михаилу Бирюлину — в то время председателю исполкома Витебского районного Совета депутатов трудящихся. И я убедился, что телефонными проводами, делами, планами своими, сердцем своим он тесно связан с сельсоветами и колхозами, со школами и клубами, со всем своим районом.