Михаил Соловьев - Боги молчат. Записки советского военного корреспондента [сборник]

Щеголеватый адъютант ждал Ленкова в вестибюле. Энергичный взмах руки и хайль Гитлер! Его ввели в приемную. Низкие кресла вдоль стен. Портрет Гитлера во весь рост. Как во всех гитлеровских портретах, преобладание коричневых цветов. Вошла женщина. Переводчица.

Через некоторе время адьютант пригласил их к шефу. Ленков шел за женщиной. Ощупывал взглядом ее длинную спину. Невольно отмечал, что у нее тонкая, осиная талия. Они оказались в почти пустой комнате. Стол на деревянных крестовинах. Грубые солдатские табуретки. После роскоши приемной, здесь — подчеркнутая простота. Стиль гестаповских спартанцев. Рослый человек в сером штатском костюме. Умное, властное лицо. Он шел навстречу Ленкову и улыбался, но где-то далеко, за волной улыбки, еле различимое высокомерие. Подчеркивая неофициальность встречи, придвинул табурет и сел напротив Ленкова. Переводчице был предложен стул со спинкой. Спартанский стиль не распространялся на женщин.

Адьютант за спиной Ленкова щелкнул каблуками. Звук имел в конце вопросительный знак. Щелканьем каблуков можно выразить множество вещей. Оно может звучать приветствием. Просить извинения. Выражать страх. Радость встречи. Любовь или нелюбовь к начальству. Братские чувства к товарищу. Благодарность. Восклицание. Удивление. Отрицание. В данном случае оно выражало вопрос. Хозяин ответил легким кивком головы. На столе появилась бутылка. Французский коньяк. Ленков шутливо сказал, что коньяк является доказательством победы на западе. Хозяин предложил водку. Германия побеждает не только на западе. Ленков отказался. Он предпочитал коньяк. Пожаловался на немецкую кухню. Она обременительна. Глоток коньяка действует на него благотворно. Хозяин согласился. И для него немецкая кухня тяжела. Извинился перед переводчицей. Сказал, что немецкие хозяйки лишены кулинарного воображения. Его собственная жена не исключение. Это было приглашением к интимности. Дальше он сказал, что давно хотел познакомиться с Ленковым. Военное командование высоко ценит сотрудничество господина русского генерала. Просил Ленкова побывать у него без всякой особой цели. Для приятного знакомства, только для приятного знакомства. Но если герр генерал позволит, то у него есть несколько вопросов.

Лицо Ленкова выражало удовольствие. Он так рад быть полезным! Прежде чем хозяин перешел к вопросам, Ленков заговорил сам. Женщина не имела затруднений с переводом. Он говорил ясно, сжато, без лишних слов. Сказал, что очень рад быть в ведомстве имперского руководителя Гиммлера. У него давно было желание побывать здесь, но не находилось благовидного предлога. С недавнего времени, однако, такой предлог появился. Если любезный хозяин разрешит, он его изложит.

Револьверный дипломат готов был слушать.

«Смысл всех войн состоит в переделе мира». Ленков уверенно повел свою мысль. Предсказывать будущее — занятие опасное. Он не собирается этого делать. В истории были империи, которые распадались. Их ядро не имело достаточной притягательной силы, и тела-спутники слишком легко выпадали из орбиты. Но положение меняется. Ленков выбросил первую — опасную, но сильную — карту. Сказал, что в некотором смысле он продолжает стоять на марксистских позициях. Хозяин пошевелился на табурете, словно ему неудобно было сидеть, но промолчал. Ленков продолжал:

Он-де согласен с Марксом. Борьба является двигателем истории. Если следовать за мыслью Маркса, то подвиг борьбы, взятый на себя Германией, является новым переделом мира. Естественным отмиранием одних центров мировой цивилизации. Усилением других. В мире, продолжал говорить Ленков, возникает новая структура. С очень сильным и молодым ядром. В его орбите будет вращаться много больших и малых тел. Это галактическое строение не может почитаться вечным. Но в пределах относительно короткого срока, три-четыре столетия, оно может оказаться устойчивым.

Астро-политическая схема Ленкова воодушевила хозяина. Он попросил разрешения сделать о ней заметки. Отошел к столу. Ему нравился умный русский генерал. Однако, он плохо отдает себе отчет, где он находится. Говорит о Марксе! Заявляет себя его последователем! Это так же опасно, как пожимать лапу тигру. Но какой размах и смелость мысли! Три-четыре столетия это меньше, чем тысячелетний рейх фюрера, но всё же неплохо. Вовсе неплохо.

Хозяин вернулся на свое место. Ленков продолжал плести узор своих суждений. Очень тонкий узор. Хозяин слушал. Улыбкой приглашал продолжать. Когда Ленков кончил, спросил, всё с той же улыбкой:

«Почему герр генерал полагает, что Германия может быть заинтересована в появлении третьей силы, то есть русской силы, которая так красноречиво только что описана им?»

На лице Ленкова растерянность. Руки изобразили жест отчаяния. Револьверный дипломат был очень, очень доволен собой. Всего лишь один вопрос, а этот несомненно умный русский генерал смущен и не знает, что ответить. Откуда было знать хозяину, что Ленков может быть хорошим актером. Растерянность на лице, жест отчаяния — всё было им заранее продуманно.

«Мой дорогой господин», — заговорил он так, как будто с трудом находил слова. — «Мой дорогой господин. Я — русский, и это должно вам всё объяснить. Германия ведет войну против России. В такое время в Берлине трудно представить и защитить русскую точку зрения. Но другого места и другого времени для этого нет. Я не хочу обманывать вас, я прежде всего думаю о России. Только потом о Германии. Может быть, Германия и в одиночестве может выиграть эту войну. Но для моей страны именно эта перспектива чрезвычайно опасна. России нужен новый государственный строй, новое водительство и новый идеал. Получит ли всё это Россия, если она окажется побежденной страной? Не благотворительность, а сила и идея создают мир. Если Россия будет покоренной, она ни на что не сможет претендовать. Но если она внесет свой вклад в борьбу за создание нового мирового порядка, то тем самым она приобретает право на место в нем. Благотворительность — наихудшее, на что может рассчитывать великий и гордый народ. А русский народ великий и гордый, прошу не сомневаться в этом, мой господин. Мы хотим положить начало сотрудничеству двух сильных и смелых народов Европы. Наша деятельность усилит Германию тем, что мы отвлечем русские силы, впитаем их, как губка впитывает влагу. Предвидя победу Германии, мы не хотим мириться с мыслью о полном поражении России. Мой дорогой господин, не думаете ли вы, что мы, русские, имеем право стремиться к этому?»

Хозяин жал Ленкову руку. Он понимает эти чувства. Русский патриот не может рассуждать иначе. То, что герр генерал думает о месте его родины в новом порядке, делает ему честь. Да, делает честь.