Джо Байден - Сдержать обещания. В жизни и политике

Многое в программе Макговерна мне не нравилось. Я скептически относился к басингу как к эффективному решению проблемы сегрегации в школах, и время от времени я получал нарекания со стороны молодых демократов, которым не нравилось мое противодействие легализации марихуаны и амнистии для уклоняющихся от призыва на воинскую службу. Но сколько людей в действительности страдали от этого?

Я хотел заниматься вопросами, которые касаются всех, например национальной и личной безопасностью, особенно там, где они соприкасались. Если мы, например, собирались дать денег Турции, мне казалось, мы должны были потребовать, чтобы турецкое правительство прекратило гигантский экспорт опиума в Соединенные Штаты. Я утверждал, что главная обязанность правительства – обеспечить безопасность для каждого гражданина. Разговоры об устранении первопричин преступности заглушали нечто более важное, а именно – общественную безопасность. Я был за то, чтобы бороться с бедностью, безработицей и пробелами в образовании, и я не спорил, что система правосудия обязана защищать права подозреваемых в совершении уголовных преступлений и работать над реабилитацией преступников, но не менее важным мне казалось заключать людей в тюрьму, когда они совершают преступления с применением насилия.

За пару дней до выборов 1972 года меня пригласили на заседание комитета Демократической партии, где должно было появиться много богатых либералов. Там было около семидесяти пяти человек, и сотрудница комитета, которая очень меня поддерживала, пригласила толпу представителей прессы. Она оставила меня перед публикой, репортерами и камерами и попросила отречься от некоторых из моих наиболее жестких высказываний против Макговерна. Возможно, она решила, что это поможет мне подстраховаться до подсчета голосов, но я скорее чувствовал себя в западне. Я уверял их, что не собираюсь отказываться от своих слов. «Проблема с либералами в том, что они похожи на леммингов, – сказал я собравшимся. – Каждые два года они прыгают со скалы, нужно им это или нет [33] Существует миф, что лемминги периодически совершают массовые самоубийства, прыгая с большой высоты. – Примеч. пер. . Я хочу решать проблемы, с которыми большинство наших сограждан сталкивается каждый день, по поводу которых Никсон разводит пустую болтовню и которые игнорируют либералы».

Ближе всех в Сенате мне были старые либералы, и я восхищался сенаторами вроде Хамфри, Фила Харта, Мэнсфилда и Маски, которые так долго боролись за социальную и экономическую справедливость и расовое равенство. Но я не мог слепо следовать за ними. Хамфри был одним из немногих сенаторов, которые действительно мне доверяли, и я никогда не забывал о поездке по Европе, которую он организовал для меня и моего брата Джима. Но думаю, порой я доводил Хьюберта Хамфри до белого каления.

Однажды, во время моего первого срока, Хамфри подошел к моему столу в заднем ряду зала заседаний и решил дать мне несколько напутствий. Он знал, что ему уже не избираться вновь, поэтому торопился поделиться со мной уроками, извлеченными из многолетнего опыта. Он сказал мне, что, если я собираюсь стать политической фигурой национального масштаба (а он думал, что я собираюсь), у него есть для меня несколько советов. «Ты должен выбрать проблему, которая за тобой закрепится. Именно так ты сможешь повести за собой коллег, Джо. Именно так ты докажешь, что чего-то стоишь. Не будь назойливой мухой, которая всегда не к месту… Стань мистером Жильем. Жилье – это будущее… Ты мог бы стать лидером нового поколения, которое обеспечит американцев среднего класса достойным жильем». Он спросил, есть ли у меня какие-нибудь идеи на этот счет, и я сказал, что есть. Я подумал, что мы должны реализовать закон о городских гомстедах, который дал бы рабочим и бедным возможность обрести собственный полноценный дом. На мой взгляд, нам следовало иначе распределять федеральные средства, чтобы разместить общественное жилье на рассредоточенных участках и перестать упаковывать всех бедных в многоэтажки вроде Cabrini Green в Чикаго, которые неизбежно превращаются в трущобы. Там начинается хаос, это никому не помогает. Я видел подобные проекты в Филадельфии и разговаривал с людьми, которым приходилось там жить; я навещал людей в общественном жилье в Уилмингтоне. И все они говорили одно: это не работает. Первое, что мы должны сделать, сказал я Боссу (я всегда называл так сенатора Хамфри), – снести многоэтажное общественное жилье.

– Эй, эй, нет, нет, нет, Джо, – сказал он. – Ты не можешь просто начать все с чистого листа.

– Но, Босс, это не работает. Мы должны это исправить, иначе останемся ни с чем – нас бросит средний класс, который политически поддерживает бедных.

Хамфри взял меня за руку. Он очень хотел до меня достучаться:

– Джо, ты знаешь, как тяжело было подняться на эту гору? – он почти умолял. – Знаешь?

– Но, Босс, – теперь я и сам умолял, – мы должны признать, что это не работает. Общество все еще хочет помочь, но оно видит, что эти методы не работают.

– Знаешь, если ты признаешь, что программа общественного жилья не работает, Джо, они съедят нас заживо, – сказал Хамфри. – Разорвут в клочья.

Я видел, как он разочарован, и наверняка ему было больно видеть, как меня цитируют в журналах: «Мы, новые либеральные демократы, отвергаем теорию наших старших коллег, которая заключалась в том, что, если вы потратите достаточно денег, вы сможете решить любую проблему». На мой взгляд, наша долгая послевоенная череда излишеств подходила к концу. Великобритания, Германия, Франция и Япония вставали на ноги и снова становились странами-производителями. Соединенные Штаты же переживали первый за поколение экономический спад: люди в Делавэре дали мне понять, что их зарплаты не поспевают за инфляцией. Я подумал, что пора внимательней присмотреться к расходам правительства. Благие намерения должны сопровождаться грамотным финансированием. Я попросил своих сотрудников рассчитывать, во сколько нам обойдется очередная программа и как мы будем за нее платить, прежде чем советовать мне за нее голосовать. И я поддерживал инициативу, которая исходила от обеих партий, заставить Конгресс повторно одобрять федеральные программы каждые четыре года, чтобы нам всегда приходилось оценивать их реальные результаты в реальной жизни реальных людей. «Как только федеральная программа запущена, ее очень сложно остановить или даже сбавить ее темп, независимо от ее эффективности, – заявлял я. – Пришло время требовать, чтобы и исполнители этих программ, и мы, законодатели, их принимающие, внимательно и регулярно проверяли результаты своей работы».