Джо Байден - Сдержать обещания. В жизни и политике

Однажды субботним январским вечером 1975 года я заехал в одно местечко на Мончанин-роуд в Гринвилле. Я ехал на официальное мероприятие в Филадельфию и уже немного опаздывал, но Берт сказал, что дом выглядит многообещающе. Из-за пятиметровых куч земли трудно было увидеть что-то издалека – застройщик копал дороги для нового района. Итак, я проехал по грязной дороге и… снаружи дом выглядел огромным – по крайней мере, трехэтажным, – но в темноте было трудно разглядеть его полностью. Выключив фары, я выпрыгнул из машины и сумел залезть в окно первого этажа. Пробежавшись по первому этажу, я поднялся по винтовой лестнице и с лестничного пролета увидел два огромных пристроенных крыла в задней части дома. Я изучил и их. Все подходило идеально: крыло для Вэл и крыло для меня. К концу осмотра адреналин уже зашкаливал. Место было великолепным.

Я опаздывал в Филадельфию, но мне пришлось сделать еще одну остановку. Я знал, что в субботу вечером Берт будет ужинать со своими родителями, поэтому поехал к ним домой. Еще долгие годы его родители вспоминали тот вечер, когда я, весь потный, постучался к ним в дверь… в смокинге… в самом разгаре семейного ужина.

– Здрасьте, мистер и миссис Диклементе, – сказал я, – извините за вторжение, но, Берт, я его покупаю!

– Ты шутишь, – сказал он, но я видел, что он принимает меня всерьез. – Ты туда вломился, что ли?

– Я готов сделать предложение.

Дом был бывшим поместьем Дюпон, и в другое время он был бы мне не по карману, но из-за рецессии и энергетического кризиса такой дом сейчас никого не интересовал. Девелопер купил поместье площадью 50 акров с планом снести дом и построить новый жилой комплекс, но пока он лишь распродал всю собственность и оставил дом стоять на участке земли чуть больше акра. Я вполне мог продать дом в Норт Старе и купить этот вместе с правом покупки пяти соседних акров. Я был готов двигаться дальше.

Впервые я увидел Джилл Джейкобс пятничным вечером в марте 1975 года. Точнее говоря, я впервые увидел фотографию Джилл Джейкобс в марте 1975 года в аэропорту Уилмингтона. Я все еще ездил туда и обратно в Вашингтон, обычно на машине, порой на поезде, а иногда совершал сорокаминутный перелет из Вашингтонского национального аэропорта в аэропорт Уилмингтона. В эту пятницу, 7 марта, я увидел в терминале аэропорта новую рекламу системы парков округа Ньюкасл: прекрасные снимки парков округа и с одной той же девушкой на нескольких фотографиях. Ослепительная блондинка. Я не мог понять, как можно смотреть на деревья, когда на фотографиях была она. Помню, как подумал про себя: вот с такой женщиной я бы познакомился .

Когда я вернулся домой в Норт Стар, семья ждала меня в библиотеке. Все они собирались на свидания и хотели, чтобы я тоже пошел. У Фрэнка был номер женщины, которую, по его мнению, я мог пригласить. «Она тебе понравится, Джо, – сказал он. – Ей не нравится политика». Но я вроде как зарекся ходить на свидания, и отказался.

Однако на следующий день, не знаю почему, я решил позвонить по номеру, который дал мне Фрэнки. «Эм, это Джо Байден?» Сперва она хотела узнать, где я достал ее номер. Я рассказал о Фрэнке, но не стал тратить время на светские беседы.

– Мы могли бы сходить куда-нибудь сегодня вечером?

– Нет. У меня свидание.

Я понял, что будет нелегко.

– Я в городе всего на один день, понимаете, – что в некотором роде было правдой. – Может, вы сможете его отменить?

– Ну, перезвоните мне через час, и посмотрим, – сказала она, ничего не обещая.

Я перезвонил через час, и она оказалась свободна. Я подошел к ее двери, и мне открыла женщина, которую я видел на фотографиях в аэропорту… только настоящая. Мы поужинали и отправились в кино в Филадельфию. Джилл приняла мое приглашение развлечения ради: сенатор Соединенных Штатов Америки звонит не каждый день. Но она не ожидала, что у нее окажется так много общего с мужчиной моего преклонного возраста. Мне было тридцать два года, а ей – двадцать четыре. Я почувствовал легкий ступор: не так часто я бывал в местах, где люди задавались вопросом, не староват ли я. Джилл действительно не интересовалась политикой. За ужином она ничего не спрашивала о моей карьере, о Вашингтоне, о знаменитостях, которых я встречал. В любом случае я не хотел об этом говорить. Вместо этого мы поговорили о семье и общих друзьях в Делавэре, о книгах и жизни.

В тот вечер впервые после смерти Нейлии я почувствовал что-то вроде настоящего влечения – и что-то вроде радости. При этом мы просто разговаривали.

Я высадил Джилл у двери ее дома в час ночи. Пожимая ей руку при прощании, я сказал ей, что хочу встретиться снова… например, завтра. Она сказала: «Хорошо». И я ответил, что позвоню. Она закрыла дверь и, по ее словам, позвонила матери и сказала: «Мама, кажется, я наконец встретила настоящего джентльмена».

В воскресенье вечером мы сходили еще на одно свидание и повторили сцену у двери.

– Я хотел бы увидеться снова, – сказал я.

– Хорошо, – сказала она.

К этому времени я был уже влюблен, но знал, что нужно играть по правилам. Не хотелось казаться слишком напористым. Я вытащил из кармана записную книжку и начал быстро говорить: «Так, в следующую субботу, ну-ка, посмотрим… нет, я слишком занят в этот вечер. В следующую субботу не смогу. И в пятницу тоже. Встречи. А что через две недели? Нет, меня не будет в городе все выходные». Я поднял глаза, чтобы посмотреть, нет ли в ее взгляде разочарования. Было трудно понять.

– Ну, ммм, – сказал я, – а как насчет завтрашнего вечера?

В тот момент, как позже рассказывала мне Джилл, она подумала: «Вот ты себя и выдал, дружок». Но согласилась, и следующим вечером мы встретились снова. Она много раз повторяла, что не ищет ничего серьезного. Она вышла замуж очень рано, они уже жили раздельно и собирались развестись. Джилл нравилось жить одной, она с нетерпением ждала, когда осенью начнет работать учительницей. Она не хотела связываться с кем-то из политики, не говоря уже о сенаторе Соединенных Штатов. Все это было просто развлечения ради. На следующий день я проснулся таким счастливым, каким не был ни разу за последние два года. Мне было по-настоящему радостно. Когда во вторник утром я отправился в Вашингтон, я не мог перестать думать о ней.

Однажды, когда я был в спортзале в здании Дирксена, я набрался смелости ей позвонить. В спортзале были телефоны. «Джилл? Это Джо Байден. Знаешь, за мной часто наблюдают: что я делаю, с кем встречаюсь. И я должен попросить тебя об одолжении… Ты мне очень нравишься. И я бы хотел, чтобы больше ты ни с кем не встречалась».

На секунду воцарилась тишина. «Хорошо, – сказала она. – Я не против попробовать. Но у меня будет свидание на цветочном шоу в Филадельфии в следующие выходные, и я не могу его отменить».