Джо Байден - Сдержать обещания. В жизни и политике

Однако где-то посреди всей этой суматохи я, наконец, начал примиряться с Богом и с самим собой. Откровенно говоря, я просто устал упиваться горем. Я начал думать о своем гневе на Бога как о неприличной форме эгоизма. Что можно назвать высшим проявлением самолюбия, если не идею, что Бог целенаправленно вмешался в мою жизнь? У меня на столе есть небольшой комикс. На первой картинке парня только что ударило молнией, и он, обугленный, грозит Богу кулаком: «Почему я?!» А на второй картинке Бог, пожимая плечами, отвечает: «А почему не ты?»

Почему не я? Именно. А почему не я?

В жизни всякое случается. С миллионом людей происходило что-то еще более ужасное. Вставай и двигайся вперед, твердил я себе, живи.

И я продолжал жить… работал… возвращался домой, чтобы уложить моих мальчиков спать… попробовал сходить на свидание… и участвовал в кампаниях людей, которые были готовы порваться за возможность служить обществу. В последние дни перед всеобщими выборами я был в Калифорнии, Нью-Джерси и дюжине мест между ними. Но в сам день выборов 1974 года я вернулся домой в Норт Стар, ведь у Вэл был день рождения.

Вэлери Байден стала опорой для нашей семьи, и благодаря ей мы смогли вернуться к нормальной жизни. Когда Нейлия умерла, именно сестре я смог полностью доверить своих сыновей. Когда Хантера выписали из больницы, он остался с Вэл и ее мужем Брюсом, так что я мог побыть с Бо. Несколько недель спустя, когда выписали и Бо, Вэл с Брюсом переехали к нам в Норт Стар. Она уволилась из Школы друзей [28] Школы друзей (Friends schools) – учебные заведения, программа которых основана на религиозных представлениях квакеров. – Примеч. пер. , где работала учительницей, и обеспечила Бо и Хантеру повседневный уход, которого они так резко лишились. Когда Бо пошел в школу, я отвозил его по утрам, а Вэл – забирала. Она готовила, ходила по магазинам, стирала и была за рулем. Пока я был в Вашингтоне или в разъездах, Вэл всегда оставались дома. Она знала и любила мальчиков, как своих собственных. Хантер был замкнутым и всегда слишком гордым, чтобы просить о помощи. Пока Бо был в школе в тот первый год, Хант мог часами сидеть один, тихо играя со своими игрушечными солдатиками. Бо, напротив, был совершенно другим: он жаждал человеческого общения. «Мы можем почитать, тетя Вэл? Ты мне почитаешь? Давай соберем пазл?»

Вэл взяла на себя обязательство всегда знать, что им нужно, вместе и по отдельности – и она наблюдала за ними днями и ночами. Мы с Вэл проводили много времени дома, но все наши разговоры сводились к Бо и Ханту… и ко мне. Мы говорили о школе для моих сыновей, об их друзьях, о том, как они ели и спали и как говорить с ними о маме. А потом Вэл хотела узнать, как у меня дела и что она может для меня сделать. Она ни разу не говорила о собственных проблемах, хотя их тоже было достаточно. Еще до того, как Вэл и Брюс переехали ко мне, их брак почти распался. Они поженились в молодости: она только что выпустилась из Делавэрского университета, а он вернулся со службы во Вьетнаме. Несколько лет спустя они оба поняли, что совершили ошибку. Не то чтобы в их отношениях не было тепла, но им не хватало общих интересов. Даже то недолгое время, что Брюс жил с нами в Норт Старе, они с Вэл жили по отдельности.

Вместе с тем мысль о разводе была для Вэл слишком болезненной. В то время церковь очень серьезно относилась к разводам. Больше года это мучило ее, но она не сказала мне ни слова. «Мне казалось, что жизнь Вэлери Байден была окончена, – рассказала мне позже Вэл, когда я спросил, почему она никогда не делилась этим со мной. – Я правда облажалась. Я посрамила себя, семью, церковь, разочаровалась в своих мечтах. Я совершила большую ошибку. Но твоя жизнь была разрушена. У тебя будто из каждой поры сочилась кровь, и я пыталась поддержать тебя, чтобы вы с мальчиками были счастливы».

Я начал думать о Норт Старе как о ее доме не меньше, чем как о своем. Как-то раз, возвращаясь из очередной поездки, я позвонил Вэл из аэропорта, чтобы спросить ее разрешения пригласить домой гостя на ужин. Я знал, что ей понадобится время, чтобы переварить эту новость. «Слушай, я знаю, что он тебе не нравится, Вэл, и это твой дом, но мне очень неловко. Он был так добр ко мне. Могу я пригласить… Джека Оуэнса… на ужин?»

Она молчала. Через несколько месяцев после того, как меня избрали в Сенат, Джек выкупил мою долю в моей юридической фирме и переехал в Уилмингтон. Джек, как и Джимми, стал для меня тем человеком, который ждет вечером на кухне, чтобы отвести меня на поздний киносеанс. Но Вэл и Джек сторонились друг друга. Они не могли забыть об их ужасном свидании вслепую в Сиракузах, равно как и об эпической борьбе во время предвыборной кампании. Так что я подумал, что она скажет: «Нет, забудь». Вэл, наконец, ответила: «Конечно, Джо. Ты можешь приводить, кого захочешь. Это наш дом».

К тому времени, как мы с Джеком и Джимми приехали, Вэл уже приготовила куриные грудки. Был теплый летний вечер, и я с нетерпением ждал момента, когда смогу расслабиться, но, едва мы сели, мне позвонили из Сената, и я ушел в библиотеку говорить по телефону. У Джимми было свидание, поэтому он разом заглотил курицу и убежал. Хант и Бо отправились ловить светлячков. Внезапно Джек и Вэл оказались за столом совсем одни.

– Очень вкусная курица, – сказал ей Джек.

– Брось, Джек. Курица резиновая. Я не повар.

– Знаешь, Вэл, с тобой правда что-то не так. Я просто стараюсь быть милым. Так уж вышло – не знаю, может, я просто проголодался, – но чертова курица вкусная. Ясно?

– Хорошо, – наконец, уступила Вэл. – Я рада, что тебе понравилась эта чертова курица.

Затем Вэл прыснула со смеху, Джек тоже. Когда через двадцать минут я вернулся в столовую, они все еще смеялись. Джек и Вэл теперь были друзьями. За следующий год или около того их отношения постепенно переросли в нечто большее, чем просто дружба. Они полюбили друг друга. Частично Вэл привлекло в Джеке то, каким хорошим другом он стал для меня после смерти Нейлии. Бабушка всегда говорила: если хорошо искать, то и в плохом можно найти что-то хорошее. Странным образом смерть Нейлии свела Джека и Вэл. Вэл всегда вспоминала слова Нейлии, когда та пыталась уговорить ее пойти на свидание вслепую: «Клянусь, Вэлери, если бы было можно, то из всех парней в мире я бы выбрала для тебя Джека Оуэнса».

После смерти Нейлии мне было нелегко жить в Норт Старе. Дело было не в том, что воспоминаний было слишком много, а в том, что их было слишком мало: они отражали все наши потерянные мечты. Дом, по-прежнему не до конца обставленный, напоминал о том, чего никогда не будет. Поэтому я позвонил Берту Диклементе – старому школьному другу, который занимался недвижимостью, – и попросил его подыскать для меня новый дом. Я хотел что-то достаточно большое для двух семей, где у каждой был бы собственный уголок, потому что у Джека с Вэл дело явно шло к свадьбе. Берт лично показал мне много домов, но из-за моего плотного графика он иногда давал мне адреса, чтобы я сам мог заскочить и посмотреть дом по дороге в Уилмингтон или обратно.