Джо Байден - Сдержать обещания. В жизни и политике

На второй неделе августа я вылетел в Сан-Франциско, чтобы выступить перед Американской ассоциацией адвокатов [70] The American Bar Association (ABA). – Примеч. пер. .

Они будут оценивать Борка по квалификации, как и всех кандидатов в Верховный суд, и я хотел убедить их, что они должны учитывать судебную философию Борка, а также его резюме. Я привел те же аргументы, что и в Сенате, но затем добавил некоторые основные факты из послужного списка Борка. Прежде всего, в 1981 году он засвидетельствовал в судебным комитете, что были «десятки дел», в которых суд неправильно применил или неправильно истолковал Конституцию. И часть этих дел, по его словам, могут потребовать пересмотра. Когда я перечислил некоторые из решений, которые Борк считал конституционно подозрительными, в аудитории адвокатов раздались возгласы.

Первое. «Грисвольд против Коннектикута», 1965 год. Суд отменил закон штата, согласно которому врач должен давать советы супружеским парам по использованию противозачаточных средств. Судья Борк назвал это «беспринципным решением» и заявил, что в Конституции нет ничего, что отличало бы желание мужа и жены свободно «иметь сексуальные отношения, не опасаясь нежелательных детей», и желание энергетической компании не получать штраф за загрязнение окружающей среды.

Второе. «Скиннер против Оклахомы», 1942 год. Суд отменил закон, разрешающий принудительную стерилизацию преступников. Судья Борк заявил, что Скиннер «так же несостоятелен и так же интеллектуально пуст, как Грисвольд».

Третье. «Шелли против Кремера», 1948 год. Суд постановил, что Четырнадцатая поправка запрещает государственным судам принуждать к соблюдению соглашений, ограничительных по расовому признаку. Судья Борк написал, что «сомневается» в существовании «нейтрального принципа», который «поддержал» бы такое решение Верховного суда.

Четвертое. «Бейкер против Карра», 1962 год, и пятое, «Рейнольдс против Симса», 1964 год. Суд принял принцип «один человек – один голос». Судья Борк заключил, что «ни в одной авторитетной теории конституционного судопроизводства нет оправдания для доктрины “один человек – один голос”, навязанной судом Уоррена»…

Право супружеских пар покупать контрацептивы, принцип «один человек – один голос», положения закона об избирательных правах – правда ли, что Конституция их не защищает, как предполагает судья Борк?

Расово ограничительные пакты, стерилизация преступников… Правда ли, что Конституция их не запрещает, как утверждает судья Борк?

Мы не можем быть уверены, что вышеперечисленные прецеденты не относятся к числу десятков других, за отмену которых судья Борк может проголосовать. Но мы можем быть уверены, что если бы судья Борк действительно имел в виду то, что он писал в течение последних 30 лет (и если бы он был членом Верховного суда в течение последних 30 лет и его точка зрения преобладала), Америка была бы принципиально иным местом, чем она является сегодня. Мы бы жили сейчас совсем в другой Америке.

Это была моя первая содержательная речь о Роберте Борке, и когда она закончилась, толпа застегнутых на все пуговицы адвокатов поднялась со своих мест и разразилась долгими овациями.

Ко мне подошел бывший верховный судья Уоррен Бергер: «С тех пор как я закончил юридический факультет, прошло более 50 лет, и не помню, чтобы за это время выдвигалась кандидатура более достойного человека, чем Роберт Борк… Я правда не понимаю, в чем проблема».

Когда ABA оценивала Роберта Борка во время его выдвижения в федеральный окружной суд в 1981 году, их комитет по федеральному судопроизводству дал Борку самую высокую оценку, единогласно признав его «исключительно квалифицированным». На этот раз мнения специалистов ABA разделились. Десять членов ABA сочли Борка «высококвалифицированным», один «не возражал» против его кандидатуры, но четверо голосовавших посчитали Борка «неквалифицированным» на основании его судейского темперамента. Наверняка они пришли к выводу, что Борк оказался далеко за пределами идеологического мейнстрима.

Я держал в уме, что говорить с аудиторией практикующих юристов о странных взглядах Борка намного проще, чем обращаться к широкой общественности. Было ясно, что когда придет время вызывать Борка, то на заседании судебного комитета мне придется убеждать консервативных демократов, таких как Деннис Декончини из Аризоны и Хауэлл Хефлин, а также умеренного республиканца Спектера. Если бы мне удалось уговорить их проголосовать за исключение Борка из комитета с отрицательной рекомендацией, он никогда не получил бы голоса пятьдесят одного сенатора за утверждение его кандидатуры. Но я также считал, что должен повести дело так, чтобы оно привлекло внимание среднего американца. Я был уверен, что американцы выступят против выдвижения Борка, если поймут, в чем состоят его взгляды, но моя задача была в том, чтобы я хотел найти такой аргумент, который поддержали бы все американцы – черные и белые, богатые и бедные, республиканцы и демократы.

В процессе поиска этого аргумента произошло интересное событие, которое позволило мне по-новому взглянуть на свои собственные давние политические убеждения. В своем основании мой спор с Борком касался роли самого государства. Борк и его сторонники считали, что оно должно уйти с дороги и позволить обществу и рынкам действовать так, как им заблагорассудится. Я же полагал, что государство обязано активно помогать своим гражданам. С моей точки зрения, оно должно служить людям. Консерваторы могут насмехаться над «социальной инженерией», если хотят, но я был уверен, что большинство людей, как и я сам, считают обязанностью государства воплощать в жизнь наши лучшие мечты и протягивать руку помощи людям, которые попали в тяжелое положение.

В том месяце один телевизионный эксперт, который любил болтаться по кампаниям, прислал мне запись с рекламой лидера британской Лейбористской партии, который выступал против консерваторов и Маргарет Тэтчер. Реклама была захватывающей; я не мог оторвать глаз от Нила Киннока, когда он говорил:

Почему я первый Киннок за тысячу поколений, которому удалось поступить в университет? Почему Гленис – первая женщина в своей семье за тысячу поколений, которой удалось поступить в университет? Потому что все наши предки были тупыми? Может, им не хватало таланта? Те самые люди, которые умели петь, играть, декламировать и писать стихи, те самые люди, которые умели делать замечательные, прекрасные вещи своими руками? Те самые люди, которые умели мечтать, мыслить о будущем? Почему они не получили образования? Может, они были слабы? Те самые люди, которые могли восемь часов кряду проработать под землей, а потом подняться и поиграть в футбол? Слабы? Те самые женщины, которые могли выдержать одиннадцать родов? Были ли они слабы? Кто-то действительно думает, что они не получили того, что имеем мы, потому что у них не было таланта, или силы, или выносливости, или решимости? Конечно, нет. У них просто не было платформы, которая позволила бы им твердо стоять на ногах.