Сергей Красиков - Возле вождей

Характера же как отцу, так и детям его было не занимать. Степана Анастасовича одно время изнурял радикулит. Сутки мучит, вторые, третьи, и… воздушный ас решил излечиться от радикулита мертвыми авиационными петлями, бочками и штопорами. Поднялся в воздух с Монинского аэродрома и начал принимать воздушный массаж. Командование с земли всяческими уговорами пыталось пилота урезонить, но радикулит, видно, был столь назойлив, что с неба летчика никак не отпускал, и тогда… тогда командиры пожаловались в Кремль самому Анастасу Ивановичу.

Пока Степан выжимал из ЯКа все возможное, шофер А. И. Микояна все возможное выжимал из правительственного микояновского ЗИЛа…

Спускается довольный и вылечившийся сын с небес на землю, а на земле его ждет самая настоящая порка ремнем, каких летчики не видывали с времен домостроя. Конечно же кожаный реглан не шибко-то пропускал болевые удары, амортизировали их и ватные брюки, но экзекуция проводилась на глазах технарей и многочисленной аэродромной обслуги, а это, смею вас уверить, не самое вдохновляющее Степана зрелище…

…Серго Анастасович стал писателем, доктором исторических наук. В своей творческой деятельности много работ посвятил эпохе Сталина, деяниям лидера и его соратников. К сожалению, большая часть его литературных трудов написана вторично, с чьих-то слов, где желаемое выдается за действительное, но зато с таким апломбом и снобизмом, которых ни от одного из его братьев, ни от отца и матери, чью память я чту, слышать не приходилось. Так, рецензируя в «Огоньке» книгу Д. Волкогонова «Триумф и трагедия», Серго Анастасович делает ряд замечаний и пожеланий, как улучшить «эпохальный» труд, ибо «раздел о личной жизни «триумфатора», вообще, удался Д. Волкогонову меньше, чем страницы, посвященные его политической борьбе», и заключает: «Видимо, повлияли устные рассказы тех, кто никак не может расстаться с холуйской психологией: работников охраны, «обслуги» и т. д.». Но, показывая осведомленность о жизни и деятельности И. В. Сталина и членов его семьи, С. А. Микоян, того не замечая, все концепции свои строит на холуйской психологии.

Сошлюсь на примеры: «Арест Василия в 1953 году преподносится Д. Волкогоновым просто тенденциозно… Автору, видимо, никто не поведал, что Василий ходил в посольство КНР, рассказывал там, как и везде, байки о том, что Сталина убили, что страну ведут в пропасть, вел переговоры о том, чтобы уехать под покровительство Мао Цзэдуна… В те годы подобное поведение могли пресекать только одним способом, успешно внедренным отцом Василия. Кстати, к счастью для Василия, тогда ни у кого не дошли еще руки до выяснения его роли в аресте ряда высших офицеров ВВС в конце 1940-х годов.

Василий был осужден вместе с группой своих подчиненных за разбазаривание средств, отпущенных для нужд ВВС, на иные цели, которые он сам определял в нарушение всех правил, имеющих силу закона. Правда, хищений ради личной корысти суд не установил, да в этом его и не обвиняли…»

Не удивлюсь, если С. А. Микоян, как и С. Н. Хрущев, пописывающие на досуге, не окажется для успокоения нервов за границей. Ибо очень концепция к тому призывает. По свидетельству С. А. Микояна, достаточно велико и литературное наследие его покойного отца, который написал мало, но много наговорил на магнитную ленту. Большая часть ее сохранилась у родных. А в московской квартире Анастаса Ивановича имелся огромный сейф, о содержании которого никто, кроме хозяина, не знал.

С сейфами вождей Октябрьского переворота связано много историй, хороших и разных: так, после смерти Я. М. Свердлова, наступившей в 1919 году, сейф, находившийся в его кабинете, вскрыть тогда не удалось из-за отсутствия ключей. В конце концов к этому «несгораемому шкафу» потеряли всякий интерес и отправили на инвентарный склад коменданта Московского Кремля, где он простоял до июля 1935 года. 26 июля сейф все же вскрыли и, в соответствии с установленным порядком, составили акт о его содержимом. В нем обнаружились: золотые монеты царской чеканки на сумму 108 525 рублей (в ценах 1935 года), 705 золотых изделий с драгоценными камнями, 7 чистых бланков паспортов и столько же заполненных на имена родственников Свердлова, а также княгини Барятинской и других не менее знатных персон.

Как только разнеслась молва о смерти А. И. Микояна, по словам Серго, в его квартиру пожаловали сотрудники Института марксизма-ленинизма и люди из компетентных органов с соответствующими мандатами. Однако ни те ни другие вскрыть сейф усопшего не могли. Пригласили специалистов по сейфам и содержимое сейфа изъяли для изучения, которое изучается по сей день.

С внуком А. И. Микояна — Стасом Наминым — меня познакомил на радиостанции «Юность» композитор Р. Мануков (Манукян), где мы в то время работали. В начале шестидесятых Станислав был скромным, застенчивым молодым музыкантом. Каково же было мое удивление, когда выяснилось, что Стас Намин (псевдоним взят по имени матери) намеревается провести концерт рок-эн-ролльщиков всего мира не где-то в концертном зале, а на мемориально-исторической Красной площади, около праха пращуров.

Эх, судьба-судьбинушка, плаха и дубинушка! Чей же ты сын, Стас Намин?

Многолетний же член Политбюро ЦК КПСС, Председатель Президиума Верховного Совета СССР, проживет 83 года и в 1978 году будет погребен на ординарном рядовом московском кладбище.

Пусть земля славян станет тебе пухом, Анастас Микоян!

В охотничьем хозяйстве Завидово Н. А. Булганин по давней привычке сапоги оставлял у входа в опочивальню, чтобы обслуга знала, что хозяин находится в помещении, и без нужды его не беспокоила.

В очередной приезд в Завидово был приглашен новый прислужник, который решил, что обувь выставлена для чистки. Потому сапоги унес, с важным видом уселся на крыльце и начал их надраивать с таким тщанием, что в сапогах начала отражаться довольная физиономия чистильщика рядом с сияющей физиономией солнца. Но прислужнику все еще чего-то не хватало. Он то кремом сапоги ублажал, то бархоточкой приласкивал, то воздыханиями увлажнял и, сияя от восторга, собирался уже вернуть обувь на место, как увидел выходящего на про-гулку Первого-Наипервейшего секретаря ЦК КПСС самого Никиту Сергеевича Хрущева.

— Чьи сапоги уснащаешь? — поинтересовалась сияющая в лучах восходящего солнца голова.

— Маршала Советского Союза товарища Булганина! — отчеканил чистильщик.

— Молодец! Хорошо стараешься! — похвалил Хрущев.