Вадим Верник - Свободный полет. Беседы и эссе

— Понятно. Ты снималась в Японии. Но это не первая твоя японская эпопея. Еще в школьном возрасте ты работала там по контракту — как модель. Удивительно, что мама отпустила тебя одну в Японию.

— Да, удивительно. Я ведь тогда еще спрашивала у мамы разрешение, чтобы с подружками погулять рядом с домом, а вот в Японию она меня отпустила легко. Сказала, что там другая ситуация — там никто на улицах не обидит.

— А самой было страшно — впервые уехать из родного дома так далеко?

— Очень страшно, конечно. Это вообще была моя первая заграничная поездка. Я даже звонила, просила маму, чтобы она меня забрала оттуда. Как из пионерских лагерей звонят детишки, вот я так же плакалась.

— Ну, это эмоции. А почему ты захотела стать моделью? Чтобы вырваться из обыденной жизни в Подмосковье, в Железнодорожном?

— Ни о чем таком я не думала, мне просто хотелось ходить по подиуму. Помню, еще в младших классах я смотрела все эти передачи про моду, про моделей, дома репетировала, дефилировала, потом девочек на переменах учила. Мне хотелось этого. Потом, уже в модельном агентстве, мне сказали, что рост у меня немного неподходящий — маловат для подиума, что надо двигаться в сторону съемок для журналов. Я так плакала! Мы с мамой недавно это вспоминали. Чего плакала-то? (Смеется.)

— Ты мне рассказывала, что одноклассники тебя недолюбливали.

— Я помню, что они, по большей части мальчики, были очень удивлены: как это Ходченкова поехала работать моделью в Японию? Я вообще была скромницей — не красилась, никогда особо не выделялась. Была таким гадким утенком. Мне всегда казалось, что я слишком худая, уши у меня не такие, как надо. Другие девочки казались мне такими красивыми! Я себе более-менее нравиться стала, когда уже моделью работала и когда мне начали говорить, что это у меня неплохо получается.

— У тебя достаточно скромная семья. Мама, кажется, строитель?

— Да.

— А могло так сложиться, что ты бы пошла по ее стопам?

— Вряд ли. Я с детства понимала, что это нелегко и я так не хочу. Я всё время мечтала о том, что буду жить где-нибудь за границей, буду прилично зарабатывать и помогать маме. Мне всегда хотелось помогать маме. Это единственное, что я знала про себя тогда.

— Сейчас помогаешь маме?

— Конечно. Так сложилось, что я теперь у нас за старшую. (Смеется.) Очень хочется маму беречь, оберегать, холить и лелеять.

— Вы с мамой вдвоем жили?

— Да.

— Ты ощущала отсутствие полноценной семьи?

— Не ощущала, потому что мне не с чем было сравнивать. Одно дело, когда ребенок растет в полной семье, а потом вдруг папа уходит. Я росла с пеленок в этой ситуации. У меня мама была и за маму, и за папу — «мапа», как говорят.

— Ты папу даже не знала, не общалась с ним?

— Были моменты, когда мы общались, когда я уже повзрослее стала.

— В детстве у тебя не было комплексов из-за того, что, может, денег на что-то не хватает, что приходится одеваться не так, как хотелось бы?

— Вот в этом плане комплексов не было никогда. Мама и шила, и вязала, и всё делала для того, чтобы я не выглядела и не чувствовала себя хуже остальных. Мне не было плохо. Было тяжело в каком-то материальном плане, но мне мама как-то старалась объяснить это, и я понимала, что нельзя просить у нее больше того, что она может дать.

— Вообще-то это хороший бонус для дальнейшей жизни: всё, что потом достигается, начинаешь особенно ценить.

— Конечно. Надеюсь, я до сих пор не избалована.

— Света, ты ведь сначала поступила в какой-то другой вуз, не театральный. Не была в себе уверена?

— Возможно. Поступила в Институт мировой экономики и информатизации. Не знаю, существует ли он сейчас. Наверное, это были поиски себя, а частично я сделала это из уважения к маме, потому что она хотела, чтобы у меня была профессия, связанная с экономикой, чтобы можно было потом заработать. И то, что я изучала иностранный, — это тоже было мамино желание, потому что я к английскому достаточно холодно сначала относилась.

— А почему всё изменилось и ты решила стать актрисой?

— Вот передач твоих насмотрелась.

— В смысле?

— Я смотрела твою программу «Кто там…» на «Культуре» о начинающих артистах. Как-то заинтриговало меня это, заинтересовало, — я раньше никогда не думала, что можно просто так поступить в театральный. Мне казалось, что можно поступить только по блату. И вдруг я увидела людей, которые пока не на слуху, но, видимо, успешные артисты, раз о них Вадим Верник снимает передачу. Я думала: а почему нет, а почему мне не попробовать?

— Мне очень приятно это слышать.

— А мне как приятно, что с твоей подачи всё и началось.

— Время быстро летит, и вот уже я позвал тебя, студентку, в программу «Кто там…». Ты в то время снималась у Станислава Говорухина в фильме «Благословите женщину». На съемочной площадке ты была такая сосредоточенная, отрешенная. А внешне — намного плотнее, чем сейчас.

— Я очень набрала в весе, когда поступила на первый курс в театральный. Поправилась на нервной почве, потому что ужасно боялась, что меня отчислят. Я же пионер — мне всегда нужно было быть вовремя на репетициях, в институте…

— Сколько ты набрала?

— Не помню точно… килограммов пятнадцать.

— Ничего себе! Наверняка страдала от этого.

— По-девичьи да, мне было очень неуютно. Но потом, когда я вернулась в свою нормальную форму, про меня стали писать гадости, что вот сидит на диетах, голодом себя морит и в обморок падает.

— Подожди, ты хочешь сказать, что совершенно органично поправилась на пятнадцать килограммов, а потом…

— …так же органично пришла в прежнюю форму.

— Но ведь Говорухин не утвердил бы тебя в свою картину, если бы ты была худая и стройная?

— Я тоже думаю, что не утвердил бы.

— Скажи, главная роль у такого культового режиссера, как Говорухин, перевернула сознание?

— Скорее, нет. Ведь после съемок и премьеры фильма предложения на меня не посыпались. И не было того, что я проснулась наутро знаменитой: спокойно ездила в метро, никто автографы не просил. Что-то изменилось, когда я уже сыграла во втором фильме у Станислава Сергеевича — «Не хлебом единым».

— Недавно ты снималась у Валерии Гай Германики. Она талантливая и при этом экстравагантная девушка. Вы такие разные!

— Я тоже была уверена, что мы очень разные. Я была выдрессирована Станиславом Сергеевичем Говорухиным, а Гай Германика… Ее фильмы я смотрела… сквозь пальцы. Когда меня пригласили к ней на пробы в проект «Краткий курс счастливой жизни», я пришла просто познакомиться. Я откровенно сказала, что не буду пробоваться, пришла только ради знакомства. Вся страна только о Гай Германике и говорила, кричала прямо. Мне захотелось посмотреть в глаза этому человеку. Посмотрела, и мне понравилось то, что я увидела, и то, как мы поговорили. И меня даже убедили попробоваться, ну так, на всякий случай. Попробовали, всё случилось, и я горжусь этим проектом. Иногда мне неловко смотреть свои фильмы и видеть себя на экране. Здесь же я верила себе, верила режиссеру. Я верила во всё, что говорила. А так как нам разрешали, даже убедительно просили говорить от себя, а не по сценарию, как-то всё сложилось — петелька-крючочек, как любят говорить артисты.