Михаил Каншин - Физтех. Романтики. НЕнаучная жизнь физтехов

Перед началом строительства обкомовцы с большим трудом всё-таки смогли опубликовать дневники Кошурникова в Красноярске, небольшим тиражом. Последняя запись в дневнике кончается словами: «Передвигаюсь ползком. Очень тяжело. Голодный, мокрый, без огня и пищи. Вероятно, сегодня замёрзну».

Издание уникальное, и материал уникальный – потрясающий документ человеческого мужества.

Ну и ещё в поощрение за наши труды нам устроили поездку в Шушенское, в место ссылки Владимира Ильича, с экскурсией по деревне и дому-музею, а также с походом к знаменитому шалашу. Ну, любил человек шалаши, что поделаешь. Удивили две вещи – чудовищные пикирующие комары у шалаша и то, что шалаш оказался бетонным. Наверное, чтобы не созидать его по нескольку раз в год заново.

Нас поселили в гостинице, где, кроме нас, жил известный в те поры художник Жуков с дочкой, самый официальный иллюстратор-ленинист. Скорее всего, он готовил очередные картинки про «Ленин в ссылке» с привязкой к местности. А в обед часть из нас соблазнилась ухой из стерляди – как оказалось, не особо свежей. Остальным ничего, а Лёня Пресняков слёг пластом с высоченной температурой: как очень здоровый и спортивный человек, он совершенно не привык и не умел болеть, его иммунитет дал ту ещё свечку. Пришлось в выходной искать врача, а на ноги Лёню мы поставили самостоятельно с помощью литровой банки ягод черёмухи, которую добыл наш водитель Гриша.

А ещё нас свозили на место будущей Саяно-Шушенской ГЭС, где только-только начинались подготовительные работы, и нам показывали, где будет стоять плотина, и что для этого предстоит сделать, и какое будет водохранилище, и сколько гектаров леса необходимо будет вырубить.

1962.07. Саяны. Андрей Фрейдин

На фотографии – мой профиль на фоне Саянских гор. Когда мы были на днёвке на Кызыре, мы расположились лагерем на берегу, под высоченной сопкой. Пообедали, повалялись, а потом нам с Мишкой надоело, и мы решили слазить на сопку. Никого кроме сговорить не удалось, народ посмотрел на нас, покрутил пальцами у виска, и мы подались вдвоём.

Сначала было ничего, но потом мы лезли на чистом упрямстве. Представьте себе булыжную мостовую, которую состроили из булыжников разного калибра, от самых маленьких и до двух-трёх метров диаметром, набросав их в случайном порядке и позабыв мостовую выровнять. Потом её поставили с наклоном градусов сорок – сорок пять и подождали, пока камешки не обрастут слоем зелёненького мха на тонкой земляной подкладке, чтобы нога лучше соскальзывала в щель между камнями. Потом понатыкали деревьев и кустарников, чтоб неудобней с камня на камень перебираться. И получился подъём на сопку.

Но мы всё же влезли. И не пожалели. К сожалению, фотография не передаёт весь простор и воздух. Мы долго сидели молча в удивительном настроении. И поползли вниз. Кстати, как обычно, спуск был намного хуже подъёма, к тому же день начал клониться к вечеру. Но руки-ноги остались целыми, и всё обошлось парой-тройкой синяков. А на второй аналогичной фотографии уже я зафиксировал Мишкин профиль. И Саяны.

И. Орлов 17 17 Орлов Игорь Ильич, выпускник 1961 г., участник агитпоходов 1959—1960 гг., д. ф.-м. н, профессор, главный научный сотрудник Института солнечно-земной физики СО РАН.

Игорь Орлов. Студент. Игорь Орлов. Учёный муж

Ситуация, описываемая далее, происходила во время обучения на Физтехе, где-то в году 1959—1960-м. В то время существовала такая необычная форма ухода от увлекательного процесса обучения, как участие в агитбригаде, вне зависимости от наличия каких-либо талантов, но при огромном желании вести разгульную жизнь, свободную от благожелательного ока комитета комсомола и внимательной общественности.

Как-то осенью не помню кто, возможно, что Серёга Кузьминых, втянул меня в обсуждение проблем агитбригады и (о ужас!) предложил поучаствовать в её работе. На мои ненастойчивые отказы, ввиду нежелания попусту растрачивать свои многообещающие таланты, он нашел компромиссный вариант, предложив мне выступить в качестве завхоза. Не помню точно, в качестве главного завхоза или подручного главного. Ввиду полного незнания всех отягчающих обстоятельств завхозовской деятельности и, возможно, желая расширить свой немалый кругозор я, к своему удивлению, согласился. Не исключено, что всё происходило совсем не так, но это не меняет того факта, что на хозяйство я был твёрдо поставлен.

Получив исчерпывающие инструкции, на одном из предварительных сборищ планируемой агитбригады я понял, что данных инструкций, откровенно говоря, маловато. Дело в том, что они сводились к простому предложению – добывать деньги в каком-то комитете комсомола, то ли в городском (Москва), то ли в областном. После этого советовалось обдумать ежедневные меню и заняться организацией его формирования: материализацией продуктов, закупкой, упаковкой, транспортировкой и т. д., и т. п.

1960.02. Походная жизнь. Сергей Кузьминых, Юра Бондаренко, Таня Фонарёва

Так как поставленная задача была для меня нова и не ожидаема, то пришлось действовать как в физическом эксперименте над неизвестной ещё народу материей. Узнав с помощью нерешительных опросов явно не тех, кого бы надо, адрес областного комитета комсомола, я отправился за искомым финансовым обеспечением, не прихватив никаких бумаг ввиду незнания даже факта их существования и не задумываясь о необходимости иметь их в наличии.

В областном комитете комсомола на мои короткие, но прямо поставленные вопросы (где получить деньги?) меня с удовольствием и с замечательными устными комплиментами гоняли из комнаты в комнату, недоумевая, что за гусь у них тут проявился. Мне же было странным такое отношение, потому что я даже тогда уже понимал, что дело не заключалось в получении громадных сумм, подрывающих финансовую основу государства! Нужно-то было что-то около двух рублей в день на нос, на каждый из десяти дней, и так человек на 20—25.

Как и тогда, так и теперь мне остаётся непонятным то, что, несмотря на бессмысленную беготню по кругу, в качестве приятной неожиданности удалось всего за полдня, как раз до обеда, получить просимые финансовые средства. При этом, насколько мне помнится, у меня, помимо просимых с меня документов, также не было с собой паспорта, а только студбилет! Верили же людям в то время административные черти!