Алексей Казаков - Шпионаж под сенью муз. Как представители творческих профессий служили разведке

Стоявший во главе «Кроны» Ян Черняк, которого за его удивительный талант оставаться незамеченным называли еще и «человеком без тени», последние годы жизни работал в скромной должности переводчика в ТАСС. Он был уволен из разведки во время чистки при Сталине.

Большинство имен агентов «Кроны» до сих пор засекречено, так как эти люди работали на СССР и после войны в Германии, США, Италии, других странах. Благодаря работе «Кроны» Центр заблаговременно получил план «Барбаросса» и точную информацию о датах его осуществления. Яну Черняку с помощью своих агентов удалось выкрасть полную документацию о немецких авиационных радарах. Всего Черняк передал 12500 листов технической документации, 102 образца аппаратуры, документы, касающиеся радиолокации, электропромышленности, корабельного и авиационного вооружения, металлургии Германии.

Марика Рёкк прожила 90 лет. До самой своей смерти в 2004 году она ни разу не обмолвилась о том, что была агентом «Илоной».

Он был неусидчив за школьной партой, но преуспевал в спортзале. Военное училище бросил — не выносил дисциплины. И потому не получил вожделенные лейтенантские погоны. Мечтал работать в Форин Офис, но провалил собеседование.

Будущий автор книг о Джеймсе Бонде долго метался, его душа тосковала по чему-то необычному и важному. Ведь он — сын знаменитого Валентайна Флеминга, геройски погибшего в Первую мировую войну, некролог которому подписал сам Черчилль. И хоть нравилась Яну работа в информационном агентстве Рейтер, он и ее готов был оставить, если бы нашел в жизни то самое главное, пока неведомое, но предназначенное именно ему. Командировка в Россию перевернула многое в его сознании и помогла определиться.

В 1933 году в Москве проходил судебный процесс над шестью английскими инженерами. Сотрудники фирмы «Метро-Виккерс» обвинялись в саботаже и шпионаже. Обвинитель, недоброй памяти Андрей Вышинский, неистово клеймил позором поникших головами подсудимых — английских метростроевцев, которые в конце концов признались, что, да, они работали на «Интеллидженс сервис». Один из обвиняемых, некто Макдональд, рассказал всю правду о своих коварных происках. Его коллега по разведке, Монкхаус, поведал о каналах утечки информации.

Позже руководство компании «Метро-Виккерс» официально признало, что под «крышей» проходческой компании действительно работали разведчики. Дело дошло до угрозы разрыва дипломатических и торговых отношений между СССР и Великобританией… но постепенно скандал выдохся. До 1937 года было еще далеко, и поэтому четверых английских метростроевцев просто выдворили из СССР, а двое других получили по два-три года и вскоре тоже отправились, отделавшись легким испугом, к родным туманным берегам.

Во время подготовки репортажей на этом судебном процессе Флеминг почувствовал не просто интерес к теме шпионажа, но и вкус к тайным операциям. Одну из них, не очень значительную, но пригодившуюся для дела, он придумал на ходу. Так как иностранных корреспондентов выпускали из здания Дома Союзов только по окончании заседания, то Флеминг писал отчет прямо в зале. Потом выходил в туалет, открывал там окно и выбрасывал на улицу плотный свиток курьеру, которому платил за услуги. Тот стремительно несся к телеграфу и передавал сообщение в Рейтер.

Репортажи Флеминга в агентстве высоко оценили. Вдохновленный похвалой, Ян и его коллега из газеты «Обсервер» даже дерзнули отправить советскому лидеру письмо с просьбой об интервью. Ответ вождя народов был вежливый:

«Уважаемые господа Ричардсон и Флеминг! Я очень занят в данный момент текущими делами и, к сожалению, не имею возможности удовлетворить вашу просьбу. Иосиф Сталин. 25 апреля 1933 г.».

Но ведь ответил же. Это немало.

Жизнь, казалось бы, наладилась. Но опять проявилась неусидчивость Флеминга. Он вдруг ушел из Рейтер, подался в банковское дело, потом в биржевые маклеры. Хорошо заработал. И, разбогатев, вновь заскучал по делам, связанным с тайнами и риском.

Весной 1939 года его снова командируют в Москву, теперь от газеты «Таймс». Теперь он — человек «двойного назначения»: помимо репортажей, Флеминг обязан поставлять английской разведке подробные отчеты с оценкой положения и настроений населения в СССР.

Флеминг успешен в обеих сферах: в редакции его хвалят за удачные интервью с Литвиновым и Микояном, а в офисе внешней разведки — за остроту наблюдений и тонкий анализ в донесениях и сводках. В своих секретных отчетах в «Интеллидженс сервис» Ян Флеминг, успешный журналист и будущий писатель, позволял себе быть эмоциональным и не отметать рождавшиеся в голове метафоры. Вот как, например, он описывал наших соотечественников образца 1939 года:

«Этих людей трудно судить по английским меркам. Их фатализм, отсутствие критического мышления, их общая неосведомленность совершенно нам непонятны и вызывают раздражение. Пытаясь дать им какую-либо оценку как союзникам, могу лишь отметить, что боевой дух их высок, что храбрость и мужество сомнений не вызывают! Сотрудники английских и французских миссий, которые могут оказаться в России, несомненно, столкнутся в своей работе с определенными трудностями: они увидят такой административный хаос, о котором и не слышали, они запутаются в Саргассовом море кумачовых лент, самых алых в мире. Но как только настанет решающий момент, они сразу поймут, что все эти крутые ребята, небольшого роста (средний рост солдата где-то около пяти футов пяти дюймов), с невыразительными лицами, намного отличаются от плохо вооруженного пушечного мяса 1914 года».

Вскоре после успешно выполненного задания в России Яну Флемингу была предложена штатная должность в спецслужбе. Его представили шефу военно-морской разведки Великобритании контр-адмиралу Джону Годфри. Тот подыскивал кандидатуру на должность личного помощника; требовался эрудированный, образованный человек, и при этом не карьерист, если брать худший смысл этого слова. В августе 1939 года Флеминг получает звание лейтенанта, но потом досрочно — коммандера (соответствует нашему капитану второго ранга во флоте или армейскому подполковнику). Ему был присвоено кодовое имя 17F и выделен кабинет № 39 в Адмиралтействе.

Его коллега Дональд Маклахлан вспоминал в своей книге «Тайны английской разведки»: «Из сотрудников комнаты 39, которые действовали от имени начальника управления, Ян Флеминг был если не самым развитым и подготовленным, то, во всяком случае, самым энергичным и инициативным… У него обычно моментально рождалась идея решения того или иного вопроса, и он сразу же приступал к действию, воодушевляя других и заставляя их верить в то, что все трудности можно преодолеть и все ошибки можно исправить. Решения и суждения он принимал не задумываясь, а иногда они были даже вызывающими. На документе, адресованном начальнику управления, но попавшем в руки Флеминга, могла запросто появиться резолюция: “Не имеет никакого отношения к 17-му отделу. Флеминг”. После этого документ возвращался отправителю».