Николай Борисов - Михаил Тверской

Наконец, в «русском улусе» сохранялся традиционный «лествичный» (от древнерусского «лествица» — лестница) порядок наследования великокняжеской власти — от брата к брату. В случае кончины великого князя Владимирского его титул, а вместе с ним права и обязанности, земли и доходные статьи переходили к следующему по старшинству родному брату умершего. В конце концов, владимирский венец получал младший из братьев. Когда братьев уже не оставалось, титул переходил к следующему поколению — старшему сыну старшего брата.

Эта на первый взгляд ясная и логичная схема родового владения Русью и властного преимущества старшего в роде таила в себе капкан безысходности. Она не позволяла сосредоточить власть и землю в руках одной княжеской семьи и, умножая этот потенциал, передавать его по наследству от отца к сыну и внуку. Некоторые историки считают её главным препятствием на пути объединения страны (137, 209).

Установленные Батыем правила в принципе могли стать основой для мирного существования Руси в рамках старых политических форм. Однако изменчивая реальность не укладывалась в старые схемы. Прежде всего стабильность властных отношений в правящей верхушке разрушал демографический фактор. Рюриковичей становилось всё больше и больше. Соответственно, размеры их наследственных вотчинных владений уменьшались, а княжеские споры становились всё более ожесточёнными. Быстрому размножению князей способствовало и традиционное русское добродушие. На Руси в отличие от Орды или Византии очень редко применяли такие «азиатские» методы борьбы за власть, как отравление или ослепление соперников, поголовное уничтожение целых семейств.

Спасаясь от нищеты, мельчавшие князья искали новых земель. Но возможности территориальной экспансии для правителей Северо-Восточной Руси были ограниченны. На юге их останавливали кочевники Дикого поля, на востоке — дремучие леса Заволжья, на севере — тайга и Ледовитый океан, на западе — сильные государства и государственные образования — Литва, Польша, Венгрия, Ливонский орден, Швеция. Русские князья питали надежду при помощи татар расширить свои владения на западе. Но жизнь показала, что завоевательная энергия степняков уже иссякла. И в качестве неуправляемых союзников они приносили Руси больше неприятностей, чем успехов.

В итоге главным и почти единственным источником расширения своих владений и пополнения своей казны для потомков Всеволода Большое Гнездо стал бесконечный передел одних и тех же земель. Новых территорий практически не прибавлялось. Так, например, Тверское княжество, распадаясь на уделы, практически не меняло общих границ за весь период своего существования.

Но если мельчавшие князья могли спорить и долгие годы враждовать из-за какой-нибудь пограничной волости, то для первого ряда Рюриковичей главным призом в бесконечных усобицах был златоглавый Владимир...

Титул великого князя Владимирского являлся прерогативой старшего по династическому счёту среди потомков Всеволода Большое Гнездо. Обладатель этого титула был своего рода старостой княжеского сообщества. Младшие князья должны были чтить его как отца, держать «в отца место». Великий князь Владимирский выступал и как судья в княжеских спорах, и как предводитель боевых сил региона. С приходом татар он получил и ещё одну обязанность: обеспечивать своевременный сбор ордынского «выхода» с русских земель и его доставку к ханскому двору. Новая обязанность подразумевала и новые права. В принципе только великий князь Владимирский имел право обращаться к хану по различным вопросам общерусского значения. Но на практике это правило часто нарушалось.

Сложные формулы отношений между Рюриковичами с середины XIII века ещё более усложнялись наличием двух переменных величин. Первая — произвол Орды, желание хана по той или иной причине продвинуть вперёд одного князя и задвинуть другого. Впрочем, Чингизиды не злоупотребляли своей верховной властью и старались сохранить в «русском улусе» традиционные порядки. Для острастки они периодически устраивали кровавые расправы над князьями, уличёнными или заподозренными в каких-то тяжких преступлениях перед ханом. Первопричиной таких расправ обычно был донос кого-нибудь из соперников. Доносчик получал «продвижение по службе» — новые владения или даже великое княжение Владимирское — и военную помощь для утверждения в новом качестве.

Второй переменной величиной было признание (или непризнание) князя в Великом Новгороде. В принципе ещё в предмонгольский период новгородское княжение стало прерогативой великого князя Владимирского, который осуществлял свои функции (военные, судебные, организационные) либо лично, либо через своих наместников — сыновей или младших братьев. Однако Новгород всегда имел особый статус как «банк всея Руси». Большие денежные средства, которыми располагала новгородская знать, позволяли ей в условиях ослабления великокняжеской власти требовать возвращения к старине — свободному приглашению на новгородский стол любого из Рюриковичей. Деньги и связи среди сарайского купечества позволяли новгородцам заручиться благожелательным отношением хана к их политическим пожеланиям. В целом же Орда придерживалась нейтралитета в новгородских спорах. В этих условиях признание князем в Новгороде могло принести соискателю великое княжение Владимирское, а его отсутствие — лишить князя и того, что он имел.

«Обладание княжой властью в Великом Новгороде стало самостоятельным фактором в борьбе за и против великокняжеской власти, открывая господину Великому Новгороду широкие перспективы как влияния на эту борьбу, так и развития в её условиях своего “народоправства” путём закрепления за новгородцами вынужденных уступок со стороны княжеской власти» (102, 68).

Великий князь Владимирский мог использовать свои связи в Орде для запугивания новгородцев угрозой татарского нашествия. Так действовал, например, отец нашего героя Ярослав Ярославич Тверской в 1270 году. Вдобавок к своим собственным полкам он призвал для похода на Новгород ордынское войско. Опасаясь сражаться с ордынцами, новгородцы вступили на извилистую тропу дипломатии. Они привлекли на свою сторону Василия Костромского, младшего из сыновей Ярослава Всеволодовича.

Жизненный опыт ребёнка складывается из примеров поведения окружающих его взрослых в той или иной ситуации. Постепенно накапливаясь, этот опыт определяет поведение повзрослевшего человека. Так складывались и поведенческие стратегии князя Михаила Тверского.

Главным ориентиром для сына служит поведение отца. Судьба лишила Михаила этого маяка. Отсюда — особая роль матери и вообще «женского начала» в характере будущего святого. С возрастом к нему были приставлены воспитатели из круга ближних бояр. Вероятно, это были достойные и опытные в своём деле люди. Но отдавая им должное, Михаил всегда помнил о своём княжеском «гнезде». Там были его мерка, его идеал. Отыскивая образцы для подражания в тогдашнем княжеском сообществе, он неизбежно должен был внимательно присмотреться к двум незаурядным личностям — сводному брату Святославу и дяде по отцу Василию Костромскому.