Николай Борисов - Михаил Тверской

Сразу вслед за известием о пожаре во дворце Троицкая летопись даёт краткое сообщение, которое можно рассматривать и как продолжение той же темы:

«Тое же весны бысть болезнь тяжка князю Михаилу» (22, 84).

Отдавая должное «его величеству случаю», можем предположить и некоторую связь событий. В эту страшную ночь князь Михаил Ярославич и его княгиня Анна находились на волосок от гибели. Выбежав из горящего дворца, они слышали крики гибнущих в огне придворных. У них на глазах накопленные тяжким трудом богатства превращались в пепел. Это было страшное нервное потрясение для княжеской четы. В разгар беды 27-летний князь Михаил вёл себя как настоящий герой и правитель. Он не только спасся сам, но и спас свою княгиню. Вероятно, он распоряжался тушением пожара. В те времена большой пожар тушили не заливая пламя водой, а растаскивая горящие бревенчатые постройки и отбрасывая горящие головни от соседних домов. Эта сложная работа требовала чёткой организации и властного руководства.

Но когда огонь был потушен, силы оставили Михаила Ярославича. От природы и по воспитанию он был человеком тонкой душевной организации. Всё пережитое вызвало у него тяжёлый нервный срыв.

Так «болезнь тяжкая», о которой сообщает летописец, по-видимому, стала следствием пожара. Трудно сказать, в каких формах эта болезнь проявлялась. Но, как бы там ни было, новые несчастья, которыми так богат был 1298 год, только усугубляли беды князя Михаила.

«Того же лета (1298) бысть мор на скот» (22, 84).

«Того же лета бысть сухмень, засуха велика, загарахуся борове, лесове, болота, мхове» (22, 84).

Надо полагать, что эти события также взаимосвязаны. Массовый падёж скота вызван был бескормицей, отсутствием сочной травы на сенокосах и выгонах. Ослабевшие от бескормицы животные не могли противостоять болезни.

Поздней весной 1299 года грозное знамение снова нагнало страху на измученных бедами тверичей. «В лето 6807 месяца майя в 9, на Николин день, бысть знамение на небеси, огородилося бяше солнце грозно» (22, 84). И опять по углам зашептали новоявленные пророки о скором конце света...

Целый ряд тверских известий за эти годы имеют чисто семейный характер, сообщая о рождении детей в княжеской семье.

«Сентября в 15 день в понедельник (6806/1298), по вечерни, князю Михаилу Тферскомуродися сын, и нарекоша имя ему Дмитреи» (22, 84).

Строго придерживаясь православной традиции, ребёнка окрестили на сороковой день после рождения — 25 октября. Это был канун Дмитриева дня — памяти великомученика Димитрия Солунского. Святой воин — тезоименитый святой Всеволода Большое Гнездо — стал небесным покровителем старшего сына Михаила Тверского. Младенца ожидала высокая и трагическая судьба.

Это будущий великий князь Тверской Дмитрий Михайлович по прозвищу Грозные Очи. Ему суждено будет погибнуть в Орде через семь лет после отца — в 1325 году. Но всё это пока впереди, в зыбком тумане грядущего...

Новое прибавление в княжеской семье не заставило себя ждать. «Тое же осени (6807/1299) месяца октября в 11 (в воскресенье. — Н. Б.) князю Михаилу Тферскому родися дщи, и наречено бысть имя ей Феодора» (22, 84). Заметим, что память святой Феодоры Александрийской празднуется 11 сентября, то есть за месяц до рождения княжеской дочери. На этом пространстве в месяцеслове есть немало традиционных для княгинь имён. Но, очевидно, родители и бабушка, княгиня Ксения, выбрали именно это имя. Имя Феодора (как и мужской вариант — Феодор) по-гречески означает «Божий дар». Судя по имени, это была долгожданная дочь. Её рождение в воскресенье — день, посвящённый Богу, — ещё более укрепило родителей в намерении дать дочери соответствующее имя.

Тем более что тверская семья уже имела это имя в своих родословных списках. Крестильное имя Феодор носил основатель тверской династии князь Ярослав (Феодор) Всеволодович, сын Всеволода Большое Гнездо.

И вновь зазвонили тверские колокола, извещая народ о радостной вести. «Тое же осени (6808/1300) месяца октября в 7, на память святых мученик Сергиа и Вакха, в пяток, князю Михаилу Тферскому родися сын, и нарекоша имя ему Александр» (22, 85). Это ещё один князь-мученик тверского происхождения. Ему суждено будет повторить судьбу отца и старшего брата — подняться к вершине власти, взойти на трон великого князя Владимирского и кончить жизнь под ножом ханского палача осенью 1339 года.

«Того же лета (6814/1306) родися Михаилу князю сын Костянтин» (20, 35). Этому потомку Михаила Тверского повезло больше других. Он проживёт около сорока лет, из которых более двадцати будет великим князем Тверским, то есть формальным главой тверского семейства. Однако этому успеху трудно позавидовать. Константин сел на залитый кровью трон после разгрома Тверской земли татарами зимой 1327/28 года. Вплоть до гибели в Орде старшего брата Александра в 1339 году Константин чувствовал себя самозванцем, укравшим чужую власть. Впрочем, он безропотно уступил трон Александру, когда тот в 1336 году вернулся из псковского изгнания. Тверичи презирали Константина за низкопоклонство перед Иваном Калитой. Свои вассальные отношения с Москвой Константин скрепил женитьбой на дочери Юрия Московского. Вероятно, Юрий надеялся, что дети от этого брака со временем принесут Москве тверское наследство. Эти надежды сбылись лишь отчасти. Потомки Константина образовали особую династическую линию тверского дома — князей Дорогобужских. Представители этой линии в XV столетии влились в состав московской правящей элиты.

О рождении четвёртого сына Михаила Тверского Василия летописи умалчивают. Известно лишь, что он уже появился на свет, когда осенью 1318 года перед отъездом в Орду его отец писал завещание. Василий прожил самую долгую среди братьев жизнь и умер в 1368 году. Но его «чашу жизни», пожалуй, можно признать самой горькой. Заняв тверской трон в 1345 году после кончины брата Константина, он столкнулся с враждой многочисленных племянников — сыновей Александра и Константина. Получив по завещанию отца Кашинский удел, Василий Михайлович пытался удержаться на тверском троне при поддержке Москвы. Откровенный коллаборационизм Василия навлёк на него всеобщую ненависть. Фрагменты тверского летописания, сохранившиеся в составе общерусских летописных сводов, полны презрения к этому властолюбивому, но неудачливому и бездарному человеку.

Всякую войну развязать легко,

но очень трудно прекратить,

её начало и завершение — не во власти

одного и того же человека.

Известно, что победитель вместе с победой получает бремя забот побеждённого. Война Андрея Городецкого с Дмитрием Переяславским закончилась. Дмитрий ушёл туда, где мог уже не бояться никаких козней соперников. Ушли и татары. Ушли, но не исчезли навсегда...