Николай Борисов - Михаил Тверской

«Того же лета (6805/1297) князь великии Андреи събрав рати многы и хоте ити на Переяславль, такоже и къ Москве и ко Тфери, и не даша ему князь Данило Московский да брат его князь Михаиле Тферскыи, събраша бо противу рати многы князь Михаиле и Данила, и пришедше сташа близ Юрьева (Польского. — Н. Б.) на полчищи (место битвы. — Н. Б.), и тако не даша ити князю Андрею на Переяславль; бяше бо князь Иван Дмитреевичь, ида в Орду, приказал блюсти свою отчину Переяславль князю Михаилу Тферскому. И туто за мало не бысть бою промежи ими, и взяша мир, и поидоша въ свояси» (22, 83—84).

Прежде всего, отметим некоторую неопределённость выражения «приказал блюсти свою отчину Переяславль». Судя по всему, эта формула позаимствована из духовной грамоты князя Ивана Дмитриевича, которую он написал, отправляясь в Орду. Там, в духовной, смысл этой формулы раскрывался подробно. Известно, что княжеские духовные грамоты неоднократно переписывались и всякий раз заверялись многочисленными свидетелями. Это были документы публичные, известные всякому заинтересованному лицу. Соответственно и временная (на период пребывания князя Ивана в Орде) передача управления Переяславским княжеством Михаилу Тверскому стала актом общеизвестным.

В летописи рассказ о «стоянии близ Юрьева» помещён после известия о владимирском съезде. Однако отсутствие в обоих известиях точных дат позволяет предположить, что сначала была война, а уж потом — примирительный княжеский съезд во Владимире. Такой порядок событий выглядит более естественным. Но как бы там ни было, роль «блюстителя» в отражении похода Андрея Городецкого на Переяславль, по-видимому, сыграл всё же не Михаил Тверской (которому поручил это, отправляясь в Орду, Иван Переяславский), а Даниил Московский. На это указал и летописец, поставив имя Даниила впереди имени Михаила Тверского. За это же говорят и простые наблюдения над картой. Действительно, расстояние от Москвы до Юрьева по дороге через Переяславль — а другой дороги тогда не существовало — составляет около 200 километров. Расстояние от Твери до Юрьева — по Волге, Нерли Волжской и через Переяславль — около 300 километров.

В изложении летописца замысел Андрея Городецкого состоял в том, чтобы бить врагов по одному, то есть сначала овладеть Переяславлем, потом двинуться к Москве и далее — к Твери.

Однако из того же летописного рассказа следует, что безопасность Переяславля обеспечивала не только местная дружина, но и московские войска. Вероятно, Даниил имел предварительные сведения о намерениях своего старшего брата. Московские полки загодя двинулись навстречу великому князю.

Заметим, что в этом походе никто не хотел воевать всерьёз. Да и не только в этом... Во всех военных движениях той поры много уже непонятной нам символики и ритуала. Князь должен был время от времени показывать свою воинственность. Иначе его просто переставали уважать. А дружина, не получая желанных трофеев или хотя бы обязательных в каждом походе «подъёмных», просто разбегалась от миротворца к его более воинственным сородичам...

И москвичи, и владимирцы шли ускоренным маршем, надеясь первыми занять Юрьев, расположенный на полпути между Переяславлем и Владимиром. Именно там войска и встретились. Начались переговоры, в ходе которых Андрей Городецкий, по-видимому, о чём-то важном договорился с младшим братом. После этого противники разъехались по домам. Всё произошло довольно быстро. Михаил Тверской со своим войском едва ли принимал какое-то участие в этих событиях. У него просто не было времени, чтобы в столь короткий срок с войском из Твери добраться до Юрьева для сражения. Таким образом, спасением Переяславля князь Иван был обязан Даниилу Московскому. Из этого факта он должен был сделать определённые политические выводы...

(Принято думать, что Иван Переяславский в не сохранившейся до наших дней духовной грамоте, написанной перед отъездом в Орду, поручил «блюсти свою отчину Переяславль» именно Михаилу Тверскому, памятуя о той поддержке, которую тверской князь оказал его отцу Дмитрию Переяславскому в 1294 году. Вероятно, именно Михаил настоял тогда, во время переговоров с Андреем Городецким в Торжке, на возвращении Дмитрия в Переяславль и переводе его сына Ивана в Кострому. За поддержку следовало заплатить. Ценой могли стать какие-то соглашения относительно судьбы Переяславля в случае пресечения местной династии. Но, как известно, «оказанная услуга не стоит ни гроша». Во время «стояния под Юрьевом» блюстителем вотчины Ивана оказался уже не Михаил, а Даниил Московский. Возможно, вся эта бескровная война и «стояние под Юрьевом» были тонкой инсценировкой, имевшей целью убедить простодушного переяславского князя в том, что именно Даниил Московский — его лучший друг и покровитель. Всё это было актуально в предвидении большой войны за Владимир, которая должна была вспыхнуть между князьями сразу после кончины уже далеко не молодого Андрея Городецкого).

Михаила Тверского отличало стремление решать дела не по произволу, а по справедливости. Будучи по природе своей христианским идеалистом, он чтил родовую традицию, согласно которой в случае кончины одного брата (Андрея Городецкого) владимирский трон переходил к другому (Даниилу). Михаил не пытался интриговать против кузена и «без очереди» протискиваться к владимирскому трону.

Тверской правитель понимал, что на пути к великокняжескому венцу любого соискателя ожидала обычная неприятность — война с племянниками. В этой войне, которую так же легко было предвидеть, как сложно предотвратить, именно обладание Переяславлем было своего рода «козырным тузом», последней ступенью на пути к владимирскому трону. Именно Переяславское княжество соединяло московские и тверские земли с владимирскими в единый массив. Это был важнейший в стратегическом отношении перекрёсток четырёх дорог: на Москву и на Ростов, на Владимир и на Тверь. Любой, кто собирался претендовать на Владимир, должен был мёртвой хваткой вцепиться в Переяславль.

Но дело в том, что Михаил и не собирался в 90-е годы любой ценой пробиваться к владимирскому трону. Ему хватало собственного княжества и собственных проблем, связанных с его защитой и благоустройством. И потому вопрос о том, кто будет владеть Переяславлем, не представлял пока для Михаила особого интереса. Он, кажется, и вовсе не думал о великокняжеском золотом венце. Ведь трон Всеволода Большое Гнездо прочно занимал Андрей Городецкий. Впереди Михаила Тверского в очереди на владимирский трон стоял Даниил Московский. Казалось, что у Михаила в этой очереди нет никаких шансов.

Но судьба всегда устраивает дела человеческие по-своему, и недалёк был час, когда Михаил Тверской горько пожалел о том, что слишком мало внимания уделял «переяславскому вопросу»...