Билл Клинтон - Моя жизнь

Сначала я не обратил особого внимания на шумиху, поднятую правыми, полагая, что на самом деле Гиниер не нравится им из-за того, что она долгое время успешно отстаивала гражданские права, но надеялся, что при рассмотрении ее кандидатуры Сенатом Лани получит достаточно голосов и будет с легкостью утверждена на этот пост.

Однако я ошибся. Ко мне пришел мой друг, сенатор Дэвид Прайор, призвавший меня отменить назначение Лани. Он сообщил о ее неудачных переговорах с сенаторами и напомнил мне, что нам надо добиться утверждения экономической программы, и мы не можем себе позволить потерять ни один голос. Лидер демократического большинства в Сенате, Джордж Митчелл, который до того, как стать сенатором, был федеральным судьей, активно поддержал позицию Дэвида; он сказал, что назначение Лани Гиниер не будет утверждено и нам надо как можно скорее от него отказаться. Меня проинформировали о том, что сенаторы Тед Кеннеди и Кэрол Мосли Брон, единственная афроамериканка в Сенате, придерживаются такого же мнения.

Я решил, что мне следует лучше ознакомиться со статьями Лани, в которых она обосновывала свою позицию. Ее взгляды находились в противоречии с моей поддержкой программы позитивных действий и оппозицией квотам; по-видимому, она также выступала за отмену принципа «Один человек — один голос», предложив заменить его принципом «Один человек — много голосов»: распределяйте их так, как вам нравится.

Я пригласил ее в Овальный кабинет, чтобы мы могли вместе обсудить создавшуюся проблему. Лани, по вполне понятным причинам, была обижена резкой критикой в свой адрес, удивлена тем, что кто-то может воспринимать размышления в научных статьях как серьезное препятствие к утверждению ее кандидатуры, и сбрасывала со счетов трудности, которые создает это назначение для сенаторов, в чьих голосах она нуждалась, чтобы преодолеть, возможно, несколько голосований с применением тактики «флибустьерства». Я сказал ей, что, по сообщениям моих сотрудников, мы не получим достаточного количества голосов для утверждения ее назначения, однако Гиниер отказалась снять свою кандидатуру, считая, что имеет право на проведение голосования. В конце концов я сказал ей, что, как мне кажется, должен отменить ее назначение, хотя это мне крайне неприятно, однако мы неизбежно потерпим поражение. Я также добавил, что, хотя это, конечно, будет для нее слабым утешением, но отмена может сделать ее героиней в глазах сообщества поборников гражданских прав.

После случившегося меня активно критиковали за то, что я отказался от поддержки друга из-за политического нажима, но осуждали преимущественно люди, не знавшие всей подоплеки дела. В конечном счете я назначил на этот пост Дивэла Патрика, другого выдающегося юриста-афроамериканца, тоже активного поборника гражданских прав, и он прекрасно работал в Белом доме как руководитель отдела по гражданским правам. Я по-прежнему восхищаюсь Лани Гиниер и сожалею, что потерял ее дружбу.

В первые две недели июня большую часть времени я занимался поисками кандидатуры на пост судьи — члена Верховного суда. За несколько недель до этого Байрон «Уиззер» Уайт, проработавший в Верховном суде тридцать один год, объявил о своей отставке. Как я уже упоминал ранее, я хотел назначить на этот пост губернатора Марио Куомо, однако он не был заинтересован в этой работе. Рассмотрев более сорока кандидатур, я остановился на трех: министра внутренних дел Брюса Бэббита, который был генеральным прокурором Аризоны, а затем стал ее губернатором, Стивена Брейера, главного судьи Первого окружного апелляционного суда в Бостоне, который завоевал впечатляющую репутацию, и судьи Рут Бейдер Гинзбург из отделения Апелляционного суда США в округе Колумбия, блестящей умной женщины с очень интересной биографией, имевшей репутацию независимого и прогрессивного деятеля. Я встретился с Бэббитом и Брейером и пришел к выводу, что оба они были бы отличными судьями, однако мне не хотелось терять Бэббита в качестве министра внутренних дел, так же, как и многим сторонникам охраны окружающей среды, которые звонили в Белый дом, чтобы призвать меня оставить его на этом посту, а у Брейера существовала небольшая проблема с «няней», хотя сенатор Кеннеди, который активно добивался его назначения, заверил меня, что кандидатура Брейера была бы утверждена.

О моих собеседованиях с обоими кандидатами, как и обо всем другом, что происходило в Белом доме в первые месяцы после моего избрания на пост президента, в результате утечек информации стало известно прессе, поэтому я решил встретиться с Гинзбург воскресным вечером в личном кабинете своей резиденции в Белом доме. Рут произвела на меня очень хорошее впечатление. Я подумал, что у нее есть все данные, чтобы стать очень хорошим судьей, и что, по меньшей мере, она сможет соответствовать трем требованиям, предъявляемым к новому судье Верховного суда во главе с Ренквистом, где было примерно поровну умеренных и консерваторов: принимать решения в зависимости от обстоятельств, а не на основе идеологии или того, какие стороны в этих делах представлены; сотрудничать с судьями из числа консервативных республиканцев, чтобы в тех случаях, когда это возможно, достигать с ними консенсуса, а при необходимости уметь им противостоять. В одной из своих статей Гинзбург писала: «Величайшими фигурами в американских судебных органах были независимо мыслившие личности, обладавшие широтой взглядов, но не легкомысленные; люди, готовые слушать и учиться. Они проявляли готовность пересматривать собственные посылки, либеральные или консервативные, так же, как и посылки других».

До объявления о ее назначении об этом никто не проговорился. Газеты на основе сведений, появившихся в результате утечки информации, предоставленных человеком, который не знал, о чем говорит, сообщали о моем намерении назначить Брейера. После того как судья Гинзбург сделала краткое, но впечатляющее заявление, один из журналистов отметил, что мое решение назначить ее, а не Брейера создает впечатление «метания из стороны в сторону» в процессе принятия решений в Белом доме. Затем он спросил меня, смогу ли я доказать, что это неверное впечатление. Я не знал, смеяться мне или плакать, и ответил: «Я уже давно отказался от мысли, что могу вывести из заблуждения кого-то из вас, потому что вы рассматриваете любые значимые решения только как часть политического процесса». По-видимому, когда дело доходило до назначений, игра должна была называться не «наблюдайте за руководителем», а «наблюдайте за источником утечки информации». Должен признаться: я радовался тому, что мне удалось поразить прессу, почти так же сильно, как и сделанному мною выбору.