Билл Клинтон - Моя жизнь

Когда Адамс явился на ланч, Джон Юм предложил мне обменяться с ним рукопожатием, что я и сделал. В тот вечер участники приема в Белом доме слушали великолепного ирландского тенора Фрэнка Паттерсона. У Адамса было такое хорошее настроение, что он даже спел с Юмом дуэтом.

Все это, сегодня, возможно, кажущееся не очень значительным, в то время воспринималось как свидетельство важного изменения в американской политике, не одобряемого ни британским правительством, ни рядом сотрудников нашего собственного Госдепартамента. К тому же я общался не только со сторонником мирных перемен Джоном Юмом, но и с Джерри Адамсом, которого британцы все еще считали террористом. Внешне Адамс составлял полную противоположность мягкому, слегка взъерошенному, похожему на профессора Юму. Адамс носил бороду, был выше, моложе и стройнее. Долгие годы, проведенные в борьбе за выживание, закалили его. Но и у Адамса, и у Юма были некоторые сближавшие их важные черты. За стеклами очков в глазах обоих этих людей светился острый ум, оба были убеждены в правоте своего дела, обоих отличала уникальная ирландская смесь грусти и юмора, порожденная надеждой, часто несбыточной, но возрождающейся вновь и вновь. Оба стремились к тому, чтобы избавить свой народ от груза прошлого. В дальнейшем в празднованиях Дня Святого Патрика в Белом доме принимал участие и Дэвид Тримбл, лидер крупнейшей организации североирландских протестантов — Юнионистской партии Ольстера, который присоединился к ним, чтобы вместе искать пути к миру.

Двадцать пятого марта Хиллари впервые отправилась в длительное зарубежное турне без меня: ей предстояло совершить двенадцатидневный визит в Пакистан, Индию, Непал, Бангладеш и Шри-Ланку. Она взяла с собой Челси. Эта поездка, очень важная для Соединенных Штатов, стали великой «одиссеей» для них обеих. Пока моя семья находилась в дальних странах, я отправился в гораздо более близкую поездку — на Гаити, чтобы встретиться там с нашим воинским контингентом и президентом Аристидом, призвать народ Гаити голосовать за мирное демократическое будущее и присутствовать при передаче контроля от наших многонациональных сил силам Организации Объединенных Наций. В результате направляемых США совместных усилий военнослужащие из тридцати стран за шесть месяцев конфисковали более 30 тысяч единиц оружия и взрывных устройств, провели обучение регулярных полицейских сил Гаити. Им удалось остановить репрессии и насилие, вернуть домой беженцев и защитить демократию в западном полушарии. В течение следующих одиннадцати месяцев — до выборов и инаугурации нового президента — контролировать ситуацию в стране должны были силы ООН: более шести тысяч военнослужащих, девятьсот полицейских и десятки экономических, политических и юридических советников. Соединенные Штаты продолжали играть важную роль в стабилизации ситуации на Гаити, но американский военный контингент и наши расходы уменьшились, поскольку о готовности принять участие в этом процессе заявили еще тридцать две страны.

В 2004 году, в разгар вновь вспыхнувших конфликтов и насилия, когда президент Аристид сложил с себя полномочия и уехал из страны, я вспомнил о том, что говорил мне Хью Шелтон — командующий американскими силами на Гаити: «Гаитяне хорошие люди, и они заслуживают того, чтобы им дали шанс». Аристид, несомненно, допускал ошибки и часто сам себе противоречил, но политическая оппозиция никогда по-настоящему не пыталась с ним сотрудничать. Кроме того, когда в 1995 году республиканцы получили большинство в Конгрессе, они не захотели оказать ему финансовую помощь, что могло бы изменить ситуацию.

Чтобы Гаити могло превратиться в по-настоящему демократическое государство, была необходима более активная помощь Соединенных Штатов.

И все же наше вмешательство спасло жизни многих гаитян и впервые позволило им ощутить вкус демократии, за которую они проголосовали. Даже учитывая серьезные недостатки Аристида, под властью Седраса и его банды убийц гаитянам жилось бы гораздо хуже. Я был рад, что мы дали Гаити шанс.

Вторжение на Гаити также стало свидетельством эффективности международного сотрудничества в урегулировании конфликтов в горячих точках. Тот факт, что материальные затраты и ответственность были поделены между несколькими государствами, взаимодействующими на двусторонней основе и в рамках ООН, способствовал ослаблению враждебности по отношению к Соединенным Штатам и развитию бесценных навыков международного сотрудничества. В мире, где взаимозависимость все более усиливается, мы должны как можно чаще использовать эту модель разрешения конфликтных ситуаций.

Первые две с половиной недели апреля я провел, встречаясь с главами зарубежных государств — премьер-министром Джоном Мейджором, президентом Хосни Мубараком, а также премьер-министром Пакистана Беназир Бхутто и премьер-министром Турции Тансу Чиллер, двумя умными современными женщинами — лидерами исламских стран.

В это же время Ньют Гингрич выступил с речью в ознаменование ста дней своего пребывания на посту спикера. У тех, кто его слушал, могло сложиться впечатление, что республиканцы за одну ночь совершили в Америке революцию, превратившую ее в парламентскую республику, в результате чего он как премьер-министр получил право определять внутреннюю политику, а моим уделом как президента осталась исключительно внешняя политика.

В это время в выпусках новостей преобладали сюжеты, посвященные республиканцам, — как потому, что они впервые за долгое время получили большинство в Конгрессе, так и из-за их заявлений о грядущих переменах. На самом деле республиканцы реализовали только три незначительных пункта «контракта», причем все они были поддержаны мною. Им еще только предстояло принять важные решения.

В выступлении перед Американским обществом редакторов газет я рассказал о том, с какими положениями «контракта» я согласен, по каким готов прийти к компромиссу, а против каких буду использовать свое право вето. 14 апреля, через четыре дня после заявления сенатора Доула о намерении выставить свою кандидатуру на президентских выборах, я спокойно сообщил, что буду баллотироваться на второй срок. А 18 апреля я провел пресс-конференцию и ответил на двадцать с лишним вопросов по широкому кругу проблем внешней и внутренней политики. Однако уже на следующий день об этом было забыто, потому что все только и говорили что о трагедии в Оклахома-Сити.

Ближе к полудню я узнал, что возле федерального здания Альфреда П. Мюрра в Оклахома-Сити взорвался грузовик, начиненный взрывчаткой, превратив его в груду обломков и унеся жизни множества людей. Я немедленно объявил о введении чрезвычайного положения и приказал отправить на место трагедии следственную группу. Когда был определен масштаб необходимых восстановительных работ, в Оклахома-Сити со всей страны стали прибывать пожарные и спасатели, которые занялись расчисткой завалов и поиском оставшихся в живых.