Билл Клинтон - Моя жизнь

Были опубликованы фотографии, на которых Элиан, встретившийся со своим отцом, выглядел счастливым, и общественное настроение изменилось в пользу их воссоединения. Я был уверен, что мы выбрали единственно возможное решение, но все-таки опасался, что на выборах в ноябре оно может привести к нашему поражению во Флориде. Хуан Мигель и Элиан Гонсалез еще несколько недель жили в Соединенных Штатах, пока Верховный суд не утвердил решение суда низшей инстанции об опеке. Мистер Гонсалез мог остаться в Америке, но он пожелал вместе со своим сыном вернуться на Кубу.

В мае я посетил школы в Кентукки, Айове, Миннесоте и Огайо для того, чтобы пропагандировать наши инициативы в сфере образования; принимал Тхабо Мбеки— только что избранного президента ЮАР, прибывшего в США с официальным визитом; продвигал законопроект о торговле с Китаем, который был необходим для вступления этой страны в ВТО. Экс-президенты Форд и Картер, а также Джеймс Бейкер и Генри Киссинджер тоже прибыли в Белый дом, чтобы выразить свою поддержку этого договора. Шла очень тяжелая законодательная борьба. Особенно трудно было принять решение демократам, зависевшим от поддержки профсоюзов, поэтому я приглашал конгрессменов в Белый дом группами по десять-двенадцать человек, чтобы объяснять им важность интеграции Китая в глобальную экономику.

Семнадцатого мая я произнес свою последнюю речь в Академии береговой охраны США в Нью-Лондоне, штат Коннектикут. За восемь лет своего президентства я выступил дважды в каждой из военных академий страны и, глядя на выпускной курс, всякий раз преисполнялся гордостью за великолепных молодых мужчин и женщин, которые, надев военную форму, будут служить нашей стране. Я был горд и за тех слушателей, которые приехали учиться в наши военные учебные заведения из разных стран мира. Среди выпускников Академии береговой охраны находились представители России и Болгарии — стран, которые во времена холодной войны были нашими противниками.

Я говорил с офицерами-выпускниками о судьбоносной борьбе между силами, с одной стороны, интеграции и гармонии, а с другой — дезинтеграции и хаоса, в которой они будут участвовать. В этой борьбе глобализация и информационные технологии увеличили как творческий, так и деструктивный потенциал человечества. Я обсуждал атаки, которые Усама бен Ладен и «Аль-Каида» планировали провести в канун нового тысячелетия. Они были предотвращены благодаря как напряженным усилиям, прилагаемым внутри страны, так и международному сотрудничеству. Я сказал, что для развития этого успеха выделил 300 миллионов долларов в наш антитеррористический бюджет в дополнение к тем 9 миллиардам долларов, которые уже запросил в Конгрессе; за три года ассигнования на эти цели увеличились более чем на 40 процентов.

После обсуждения других проблем в сфере безопасности я попытался как можно убедительнее обосновать необходимость активной внешней политики и сотрудничества с другими странами в сегодняшнем мире, в котором географическое положение и обычные вооружения, какими бы мощными они ни были, уже не могли дать стопроцентную гарантию безопасности.

В конце мая, перед тем как отправиться в поездку в Португалию, Германию, Россию и на Украину, я приехал на остров Ассатиг в штате Мэриленд, для того чтобы объявить о новой инициативе по охране наших коралловых рифов и других морских богатств. Мы уже увеличили в четыре раза ассигнования на охрану морских и океанских заповедников. Я подписал президентский указ о создании национальной защитной зоны, в которую войдут участки нашего побережья, рифы, «подводные леса» и другие важные структуры, и объявил, что мы берем под постоянную охрану коралловые рифы на северо-западе Гавайских островов, составлявшие более 60 процентов всех американских коралловых рифов, протянувшихся почти на две тысячи километров. Эта предпринятая мною акция по охране природы была не только самой крупной с тех пор, как я приказал взять под охрану 43 миллиона гектаров девственных лесов, но и очень важной, потому что загрязнение Мирового океана угрожало сохранности коралловых рифов во всем мире, включая Большой Барьерный риф в Австралии.

Я отправился в Португалию на ежегодную встречу представителей Соединенных Штатов и Европейского союза. Премьер-министр Португалии Антонио Гутьеррес в то время занимал должность президента Европейского совета. Это был молодой, но яркий прогрессивный политик, член нашей группы «Третий путь», так же, как и президент Европейского союза Романо Проди. На многие проблемы мы смотрели одинаково, и я получил удовольствие как от этой встречи, так и от моего первого визита в Португалию. Эта была прекрасная и теплая страна, с дружелюбным народом и богатейшей историей.

Второго июня вместе в Герхардом Шредером я отправился в древний город Аахен, чтобы получить премию имени Карла Великого. Во время этой церемонии, которая проходила в солнечный день на открытом воздухе недалеко от средневековой ратуши и старинного собора, где находилась гробница Карла Великого, я, поблагодарив канцлера Шрёдера и немецкий народ за то, что они удостоили меня такой же чести, как Вацлава Гавела и короля Хуана Карлоса, получил премию, редко присуждаемую американцам. Я сделал все от меня зависящее, чтобы помочь Европе стать единой, демократической и безопасной, расширить и укрепить трансатлантический союз, протянуть руку дружбы России и остановить этнические чистки на Балканах.

На следующий день Герхард Шрёдер открыл в Берлине нашу очередную конференцию, в работе которой приняли участие лидеры государств, входящих в группу «Третий путь». На этот раз к нам с Герхардом и Жаном Кретьеном присоединились три руководителя латиноамериканских стран: Энрике Кардосо из Бразилии, президент Чили Риккардо Лагос и президент Аргентины Фернандо де ла Руа. Мы наметили ряд прогрессивных направлений, по которым должны сотрудничать лидеры экономически развитых и развивающихся стран. Тони Блэр не приехал, потому что у них с Шери — родителей уже троих детей — недавно появился четвертый ребенок, мальчик, которого назвали Лео.

Я вылетел в Москву, чтобы впервые встретиться с Владимиром Путиным после его избрания президентом. Мы решили уничтожить еще по 34 тонны оружейного плутония, но не смогли договориться о внесении изменений в Договор по противоракетной обороне, которые бы позволили Соединенным Штатам развернуть национальную систему противоракетной обороны. Меня это не слишком обеспокоило: Путин, вероятно, намеревался сначала дождаться итогов выборов в Соединенных Штатах. Республиканцы еще со времен Рейгана хотели создать систему национальной противоракетной обороны, и многие из них, чтобы ее развернуть, были готовы без колебаний отказаться от Договора по противоракетной обороне с Россией. Ал Гор согласился с моим мнением о том, что Путин не хотел дважды заниматься этой проблемой, учитывая тот факт, что на выборах могут победить республиканцы.