Суад Мехеннет - Мне сказали прийти одной [litres]

После вторжения Соединенных Штатов в Афганистан осенью 2001 года Заркави был ранен во время бомбардировки Кандагара американцами и перенес свою штаб-квартиру в северный Ирак. Он снискал славу на Западе, когда госсекретарь США Колин Пауэлл назвал его в своей речи в Организации Ообъединенных Наций. Как позже выяснилось, эта речь была нужна для создания прикрытия войны против Саддама Хусейна. В ней Пауэлл заявил, что Заркави действует в тесном сотрудничестве с иракским диктатором. На самом деле этого не было.

После вторжения Соединенных Штатов в Ирак группировка Заркави, вначале называвшаяся «Армия Единобожия и Джихада», вышла в авангард повстанческого движения, устраивая террористические акты с помощью смертников, убийства, в том числе и гражданских лиц, а также раздувая конфликты между сектами. Заркави был связан с бомбами, заложенными в посольстве Иордании и офисе Организации Объединенных Наций в Багдаде в августе 2003 года, а также с нападением на шиитскую мечеть в Неджефе.

В январе 2004 года Заркави написал бен Ладену, предложив официальный союз. Их переговоры достигли высшей точки в октябре, когда было объявлено, что организация Заркави присягнула на верность «Аль-Каиде» и стала представлять «Аль-Каиду» в Ираке.

Заркави описывал свою чрезвычайно жестокую деятельность в книге «Управление свирепостью», которая распространялась в Сети. Его главная роль в ужасающем видеоролике, где Заркави обезглавливает американского бизнесмена Николаса Берга, принесла ему славу «шейха и командира убийц».

В Ираке количество нападений организации Заркави все увеличивалось, продолжал он действовать и в Иордании. В ноябре 2005 года террористы-камикадзе иракской «Аль-Каиды» взорвали себя в трех отелях Аммана. Погибли более пятидесяти человек, в том числе люди, собравшиеся на свадебной вечеринке. Хотя Заркави заявлял, что его предполагаемыми жертвами должны были стать офицеры американской разведки, смерть стольких гражданских лиц, среди которых были суннитские женщины и дети, разозлила короля Иордании Абдуллу и вызвала протесты в родном городе Заркави. Его собственная семья отреклась от него, а руководитель оперативных групп бен Ладена Атия Абд аль-Рахман написал, что Заркави должен получать одобрение на каждую крупную операцию.

Но всего три месяца спустя, 22 февраля 2006 года, верные Заркави боевики взорвали мечеть Аскари в Самарре – одну из самых важных усыпальниц для шиитов. Хотя жертв не было, нападение подлило масла в огонь противостояния суннитов и шиитов и спровоцировало драку, в которой погибли более тринадцати человек. Заркави отметил свой успех, впервые появившись в видеоролике без маски.

Разведки Соединенных Штатов и Иордании хотели убить Заркави. С помощью агентурных действий и наблюдения с помощью беспилотных аппаратов его обнаружили в Ираке, в местечке неподалеку от Багдада, и 7 июня 2006 года подразделение первого оперативного отряда специального назначения США «Дельта» и истребители-бомбардировщики F-16 вылетели в этот район, чтобы убить Заркави или захватить его в плен. Коммандос высадились на месте здания, разрушенного двумя американскими авиабомбами, чтобы убедиться, что Заркави мертв. Некоторые политики и аналитики надеялись, что после смерти своего лидера его организация прекратит действовать. Они ошибались.

Шакер аль-Абси был одним из боевиков, попавших в сети Заркави. Они оба были приговорены к смертной казни при отсутствии осужденного за убийство в 2002 году американского дипломата Лоренса Фоли, старшего администратора Агентства международного развития Соединенных Штатов в Иордании. Фоли собирался выехать из своего дома в Амман, когда был застрелен с близкого расстояния мужчиной, который прятался в его гараже. Иорданские власти предполагали, что Абси помогал стрелку деньгами, оружием, передвижением и снабдил его взрывчаткой, тогда как Заркави дал десять тысяч долларов на финансирование убийства, а также тридцать две тысячи – на дальнейшие теракты.

Зимой 2006/07 года мы слышали, что Абси живет в Нахр-эль-Бариде, лагере палестинских беженцев в Ливане, где стал главой новой группировки под названием «Фатх-аль-Ислама». Объявив себя тем, кто возродит религию палестинцев, он взял под контроль три отделения светской палестинской организации боевиков и повел их под черным флагом «Фатх-аль-Ислама». Мы с Майклом хотели расследовать, есть ли связь между «Фатх-аль-Исламом» и «Аль-Каидой».

В феврале мы позвонили Леене Саиди, нашему специальному корреспонденту в Бейруте, которая работала на «Нью-Йорк таймс» и еще несколько организаций. Леена была британкой ливанского происхождения, матерью двоих детей, говоривших по-английски с безукоризненным акцентом. Мы сказали ей, что ищем кого-нибудь, кто мог бы помочь нам проникнуть в палестинские лагеря.

– Да, возможно, такой человек есть, – сказала Леена. – Я узнаю, сможет ли он встретиться с вами в день вашего приезда.

Неделю спустя мы с Майклом прилетели в Бейрут. Этот город всегда притягивал меня. Детьми мои родители слушали известных ливанских исполнителей, таких как Файруз, а также в Бейруте происходило действие многих классических арабских фильмов, которые мы с сестрами смотрели в детстве на видеокассетах. В этих фильмах Бейрут был прекрасным, солнечным местом, населенным невероятно красивыми людьми. Ливанские женщины были шикарными и обладали властью, ливанские мужчины были знамениты тем, что завораживали женщин своей поэзией.

Все фильмы были настолько же стереотипны, насколько мы были романтичны: мужчина влюбляется в роскошную, соблазнительную женщину в короткой юбке, с подведенными черными стрелками и подкрашенными голубыми тенями глазами, но какое-то препятствие – обычно конфликт между семьями – не позволяет ей выйти за него замуж. Для людей арабского происхождения эти фильмы были привычны с точки зрения культуры, хотя они одновременно и приветствовали западные свободы. Никто не носил платков на голове, а эксцентричные, требовательные ливанские женщины всегда добивались того, чего им хотелось. Я не носила мини-юбки, но мне нравились длинные брюки в стиле Марлен Дитрих, которые надевали эти женщины. Когда мне было восемь лет, я прокралась в спальню родителей, залезла на стул перед зеркалом и занялась экспериментами с губной помадой и тенями моей матери. Когда мама застала меня за использованием ее косметики, я сказала, что хочу быть похожей на ливанских женщин из фильмов.

Но чего в фильмах не показывали, так это расколов между различными религиозными и политическими партиями в Ливане. У каждой религиозной группы – суннитов, шиитов, христиан, друзов – было свое собственное политическое течение, и некоторые территории Ливана были разграничены по религиозному признаку. Это было наследием пятнадцатилетней гражданской войны, начавшейся в 1975 году и погубившей 150 000 человек. Такие группировки, как «Хезболла» или Организация освобождения Палестины, многие годы свободно действовали в Ливане, и страна постепенно становилось убежищем для тех, кого подозревали в причастности к международному терроризму. Один из угонщиков самолетов 11 сентября был из Ливана, так же как и шестеро мужчин, подложивших бомбы в немецкие поезда летом 2006 года. Еще один ливанец был среди обвиняемых в попытке взорвать железнодорожные тоннели между Нью-Йорком и Нью-Джерси в 2006 году.