Сева Новгородцев - Интеграл похож на саксофон

В 1853 году отец Адольфа, Шарль-Жозеф, пережив смерть семерых детей, после финансовых неприятностей закрыл свое дело в Брюсселе и перебрался к сыну в Париж. Адольф Сакс, погруженный в консерваторские изыскания, не мог уже следить за производством, и отец, когда-то строгий хозяин и наставник, стал подчиненным; до самой своей смерти в 1865 году он возглавлял мастерские саксофонов.

Тем временем конкуренты не унимались, продолжая судебные тяжбы и оспаривая патентное право Адольфа Сакса. Добиться успеха в суде не удалось, тогда перешли к прямым действиям — мастерские Сакса подожгли.

Борьба продолжалась более десяти лет, на нее уходили все силы и средства. Когда Адольф Саксу исполнилось 80 лет, положение его оказалось столь критическим, что три известных композитора — Шабрие, Массне и Сен-Санс обратились с петицией к министру изящных искусств Франции с просьбой помочь. Мы не знаем, как откликнулся министр, даже имя его сокрыто туманом истории, но знаем, что отчаяшийся Адольф Сакс сражался до последнего и умер в Париже тогда же, 7 февраля 1894 года.

Тело его покоится на кладбище Монмартра (18-й аррондисмон), в семейном мавзолее вместе с шестью членами его семьи.

Сакс не был женат, но у него была гражданская супруга Луиза Адель Майор, испанского происхождения, она родила ему пятерых детей и скончалась, едва дожив до тридцати лет. Луиза Адель была из простой семьи, и, быть может, по этой причине Адольф Сакс не появлялся с нею на людях. Однако детей своих он признавал, растил и воспитывал, как положено отцу.

После его смерти семейное дело возглавил один из сыновей, Адольф-Эдуард. В 1928 году предприятия Сакса купила парижская фирма «Сельмер». В январе 1994 года отмечали 100-летие со дня смерти. В Брюссель по приглашению Ассоциации Адольфа Сакса приехал известный американский саксофонист президент США Билл Клинтон, которому в торжественной обстановке подарили юбилейный тенор «Сельмер» особой выделки. Может, видели кадры, как Клинтон на саксе играет. На этом самом.

В 1996 году появилась банкнота достоинством в 200 бельгийских франков с изображением Адольфа Сакса и альтсаксофона, по курсу это примерно 5 евро. Красивая денежка, хоть в раму вставляй, ей-богу.

Классической эта музыка называется неслучайно, она, как пристяжная лошадь, движется во времени вперед с головою, повернутой назад. То, что в этой области было, важнее того, что есть, а тем более — того, что будет.

Сентенция, понимаю, весьма спорная, но судьба саксофона ее косвенно подтверждает. Для саксофона писали: Берлиоз, Доницетти, Верди, Бизе, Вагнер, Делиб, Сен-Санс, Дебюсси, Глазунов, Равель, Рихард Штраус, Сати, Вилла Лобос, Гершвин, Бриттен и целая куча менее известных композиторов, сочинивших в общем 6 тысяч произведений. А я вас спрошу: многие ли из них вы слышали?

Первый классический квартет саксофонов создал парижанин Марсель Муль в 1928 году, он же стал первым преподавателем по классу саксофона в Парижской консерватории в 1942-м — скорее всего с одобрения нацистских властей, оккупировавших тогда столицу Франции.

Видимо, в каждом инструменте заложена своя энергетика, которая может не соответствовать времени и вкусу. То, что органически не принимала классическая аудитория, оказалось сразу близким стилю, зарождавшемуся в глубинах Луизианы и Южной Каролины. Этот стиль оформился примерно к 1918 году и получил звонкое жаргонное прозвище «джаз».

Появились первые звезды — Сидней Беше, Коулмен Хоукинс, Джонни Ходжес, Бенни Картер, но белое население Америки, потребляя звуки, сторонилось исполнителей, эти звуки исторгавших. Понадобился лощеный дирижер в белом фраке, Пол Уайтмен, сделавший сам жанр респектабельным и приемлемым в приличном обществе.

Ума не приложу, как саксофон из мастерских Адольфа Сакса оказался в кладовой музвзвода высшей мореходки в Ленинграде. Его достали, как непреложный факт, из фигурного футляра и вручили мне: владей. Дату изготовления я, как ни разглядывал среди вычурных виньеток, так и не нашел. Передо мной был почти столетний старичок: даже раструб этого тенора короче обычного, у него не было нижней ноты си-бемоль.

Трясущимися от нетерпения руками я привинтил к мундштуку трость, надел на шею хомутик с крючком, вставил крючок в колечко на корпусе, положил руки на клапана, немного пошевелил пальцами, так, что клапана прошлись по отверстиям звонким чпоком. Набрал в грудь воздуху и дунул, но вместо волшебного бархатного звука, по выражению Берлиоза, «живущего на грани тишины», из саксофона раздалось блеяние козла, которого на веревке тащат на бойню.

Виртуозная игра красивым звуком на любом духовом инструменте до сих пор всеми воспринимается как немалое достижение, потому что люди подспудно понимают: такое получится не у каждого. Скажу больше — успех в игре на трубе или на саксофоне это скорее исключение, чем правило, поскольку у большинства начинающих так толком ничего и не выходит. Знаменитые трубачи — Луи Армстронг, Гарри Джеймс, Диззи Гиллеспи, Эдди Рознер — оттого знамениты, что стоят от всех особняком, поскольку делают для обычного человека нечто недостижимое. В них сливаются талант, редкая музыкальность, атлетизм, огромное трудолюбие, упорство и тот особый кураж, который раньше встречался разве что у гусар и кавалеристов.

Мой саксофон вел себя как норовистая лошадь, которая стремится скинуть с себя седока, — мундштук, крупно вибрируя, больно бил по зубам, верхние ноты срывались, нижние вообще не брались. «Наверное, не кроет», — сказали опытные люди. Слова «кроет», «не кроет» стали для меня формулой жизни. Музыкант, нажимая на клапан, закрывает отверстие на корпусе, воздушный столб внутри саксофона становится длиннее, а производимая им нота — ниже. Если клапан по старости, изношенности или из-за деформации перекрывает отверстие неплотно, происходит утечка воздуха, нота звучит тускло или неуверенно, а то и вовсе не берется. Тогда говорят: «сакс не кроет».

В любой современной стране, в том числе и в России, сейчас проблема решается просто — инструмент везут мастеру, он снимает клапана, меняет на них подушки, проверяет стальные игольчатые пружины, всякие винтики и пробочки, которые смягчают железный звук механизма, и саксофон обретает новую жизнь.

В 1959 году в Ленинграде починкой духовых, в том числе и саксофонов, занимались государственные мастерские, которые, как и вся страна, выполняли «пятилетку в 4 года». Говорили, что часам к 11 утра трезвого мастера было уже не найти. Везти туда свой антикварно-исторический саксофон я не решился. Начались собственные изыскания.

В темной комнате в раструб саксофона опускали электрическую лампочку на проводе, при тщательном разглядывании видно было, из какой щелки идет свет. Неплохой результат давала также «копирка», которую подсовывали под клапан с белым листом бумаги, так что при нажатии прорисовывался круг, по неоднородности которого можно было определить, где не кроет.