Андрей Танасейчук - Джек Лондон: Одиночное плавание

Вполне может быть, что так (или примерно так) всё и было. Ведь и Джек, и Томпсон, и Гудмен, и другие были чечако — новичками. Хотя принять слюду за золото и новичку мудрено. Впрочем, похоже, что это ошибка переводчика, не искушенного в таких тонкостях. Скорее всего, это был пирит (его еще называют «золото дураков») — нередкий спутник золота. Вот его действительно довольно легко принять за благородный металл. Особенно — новичку. Но как в таком случае объяснить следующие действия Джека и его партнеров: несколько дней спустя они отправились в Доусон, чтобы зарегистрировать свои участки.

И вот какое совпадение: «удача улыбнулась» Джеку Лондону 15 октября. В тот же день в Окленде умер его отчим Джон Лондон. Вот кто действительно всегда искренне верил в него — понятно, что и любил! Позднее Элиза рассказывала брату, что умирающий Лондон-старший несколько раз говорил ей и жене: «Джек привезет из Клондайка удачу — и не важно — выкопает ее из земли или нет» [127] Цит. по: London Ch. The Book of Jack London: in 2 vol. Vol. I. Р. 225. . И перед смертью повторил то же самое. Не просто — верил, а получается — напророчил.

Как бы там ни было, попытка мыть золото на ручье Ген-дерсона — это, в сущности, единственный опыт Лондона-старателя. Больше в Клондайке он золото не мыл и иного старательского опыта не имел.

По уверению Стоуна, «Джек не испытал слишком сильного разочарования», когда от него «уплыла» четверть миллиона долларов. Верится в это с трудом. Как ни велика была страсть Лондона к приключениям, все же на Аляску он отправлялся прежде всего за золотом. А что касается ссылки биографа на слова Томпсона: «Еще на “Уматилле” <���Джек> говорил Томпсону, что едет на Аляску не рыться в песке, а собирать материал для книг» — они, скорее всего, продиктованы успехом писателя и его «северных рассказов».

Вернемся, однако, к золоту. Уже на следующий день, 16 октября, Лондон, Томпсон и еще двое старателей, нагрузив лодку продовольствием на три недели, палатками и одеялами, отправились в Доусон регистрировать участки. Два дня они добирались до столицы Клондайка и, высадившись, поняли, что поступили верно, обосновавшись на Верхнем острове, — в Доусоне они обнаружили скученность людей, дефицит продовольствия и строительных материалов, не хватало даже дров. Удивляться тут нечему: еще летом (это был уже разгар «золотой лихорадки») в Доусоне жили около пяти тысяч старателей, и это было на пределе. В преддверии зимы его население выросло почти впятеро.

Удивительно: в самый разгар «лихорадки», осенью 1898-го — летом 1899-го, население столицы Клондайка насчитывало 300 тысяч человек. Там были не только салуны, рестораны и банки, но и театры, кабаре, издавались даже газеты. Любопытно, как все это размещалось на небольшом, в общем-то, пространстве в излучине Юкона, где стоял Доусон.

До настоящих юконских холодов в минус 50 градусов по Цельсию, так красочно впоследствии описанных Лондоном (когда плевок с треском замерзает на лету, как в его знаменитом рассказе «Зажечь костер»), было еще далеко, но всё же спать в палатках, как они планировали, оказалось уже невозможно. Пришлось искать ночлег. Мужчины знают, где найти друзей — самая короткая дорога к дружбе щедро сдобрена спиртом. И хотя Лондон, будучи в Клондайке, совсем не увлекался выпивкой, поход в салун был неизбежен. Джеку повезло больше всех: он познакомился с братьями Луисом и Маршаллом Бондами, земляками из округа Санта-Клара, и те пригласили его пожить у них, пока он будет в Доусоне. На этих персонажах следует остановиться особо — они сыграли определенную роль и в человеческой, и в писательской судьбе Лондона.

Разумеется, на воспоминания одного из братьев, Маршалла Бонда, о первой встрече с писателем в юконском захолустье наложила отпечаток последующая литературная слава Лондона, но несколько слов из них привести стоит. «Тень от света лампы отбрасывала неверный свет, размывая силуэт лица, из которого можно было только рассмотреть огромную меховую шапку и бороду, — вспоминал он, — но был отчетливо слышен голос, и он вызывал симпатию обертонами и интонациями. Он рассуждал об истории, ранней истории, но быстро перешел к современности, указав на тенденции, тянувшиеся из древности, — логика и последовательность его рассуждений привели нас в настоящий восторг… Это было мое первое знакомство с Джеком Лондоном» [128] Цит. по: Haley J. M. Wolf. The Lives of Jack London. Р. 108. .

Выразительная зарисовка. Среди золотоискателей было много разного люда, но и из этой пестрой толпы братья выделялись. Прежде всего образованием. Родом они были из Калифорнии, но оба учились на востоке США и окончили Йельский университет, отличались широкой эрудицией, ироническим складом ума. Происходили они из весьма и весьма состоятельной семьи. Отец был верховным судьей штата, владел обширным ранчо. Уже по завершении юконской эпопеи братья эпизодически переписывались с Джеком, несколько раз встречались. В 1901 году Лондон навестил их на родительском ранчо. С его слов Чармиан впоследствии рассказывала в книге, что на Джека визит произвел глубокое впечатление, особенно его поразил огромный дом на 25 спален, и он решил, что обязательно обзаведется в будущем чем-то подобным. Известно, что намерение свое он осуществил.

Как вспоминал сам Лондон, две с небольшим недели, когда он пользовался гостеприимством братьев в Доусоне, оставили у него самые теплые впечатления. Они спорили о Спенсере, Дарвине и политэкономии, капитализме и социализме, искусстве и литературе, истории и философии. Судя по всему, Джеку импонировало полное отсутствие снобизма у братьев — они общались на равных. Для молодого Лондона это было особенно важно.

Хижина Бондов на берегу Юкона — не только приятные воспоминания, но и «литературный источник». У братьев жила собака (по стечению обстоятельств ее звали Джеком) — большая собака: помесь сенбернара и колли. Она была не только очень сильная (один из Бондов рассказывал, как она без особого труда тащит санки, груженные дровами примерно в тысячу фунтов весом), но и весьма сообразительная. Читатель, разумеется, знаком со знаменитой повестью писателя «Зов предков». Так вот, герой этой истории, пес по прозвищу Бэк (странно, почему Бэк — в оригинале он Buck, то есть Бак), как раз оттуда, с Юкона. Это тот самый Джек братьев Бонд. Вспомним начало повести: «Бэк жил в большом доме, в солнечной долине Санта-Клара. Место это люди называли “усадьбой судьи Миллера”. Дом стоял в стороне от дороги, полускрытый за деревьями, и сквозь ветви виднелась только веранда, просторная и тенистая, окружавшая дом со всех сторон. К дому вели посыпанные гравием дорожки, они вились по широким лужайкам под стройными тополями, ветви которых сплетались между собой. Территория за домом была еще обширнее. Здесь находились большие конюшни, где хлопотала добрая дюжина конюхов и их подручных, тянулись ряды увитых диким виноградом домиков для прислуги и строго распланированная сеть всяких надворных построек, а за ними зеленели виноградники, пастбища, плодовые сады и ягодники. Была тут и насосная установка для артезианского колодца и большой цементный плавательный бассейн, где сыновья судьи купались каждое утро, а в жаркую погоду и днем» [129] Пер. с англ. М. Абкиной. .