Андрей Танасейчук - Джек Лондон: Одиночное плавание

По разным сведениям, Джон Лондон то ли купил, то ли арендовал настоящее ранчо в 75 (по другим источникам — 85) акров обрабатываемой земли, лугов и пастбищ. Здесь он вернулся к привычному занятию — выращиванию овощей, а также решил заняться коневодством.

«Я не знал людей достойнее моего отца, — говорил уже взрослый Джек Лондон, — он был самым лучшим — и в то же время слишком хорошим, чтобы победить эту бездушную жизнь и выжить в хаосе капиталистической системы, где не существует ни законов, ни правил» [25] London Ch. The Book of Jack London. Vol. 1. P. 29. . Слова эти прозвучали, когда Джона Лондона давно не было в живых, но память о нем, искреннюю любовь и признательность писатель продолжал хранить многие годы спустя. В Ливерморе он уже знал, что этот седой, очень добрый и немногословный человек не родной ему отец [26] Биографы, вслед за Ч. Лондон, утверждают, что узнал мальчик это случайно: невольно услышал разговор (на повышенных тонах) между матерью и отчимом. Произойти это могло или в Сан-Матео или раньше — в Аламеде. . Но это никак не влияло на особые отношения между ними — такие, которые существуют между отцом и сыном. Связь эта, конечно, устанавливалась постепенно, но именно в Ливерморе укрепилась окончательно. Джонни сравнялось восемь лет, он подрос, окреп, и теперь отец стал брать его в поле — сажать и убирать урожай, помогать по хозяйству. Появились у него и собственные постоянные обязанности: носить воду из колодца, кормить кур и собирать яйца, снабжать дровами кухню. Доставка овощей и фруктов заказчикам, поездки на рынок — это теперь тоже была его привилегия. Разумеется, занимался он этим вместе с отцом. А что еще может сплотить сильнее, чем общее дело и общие заботы? Есть все основания предполагать, что позднейший интерес писателя к сельскому хозяйству, к жизни на ранчо шел как раз отсюда — из ливерморского детства, из здешнего опыта, тех трудов, что он выполнял совместно с отчимом.

В Ливерморе повезло и со школой. Трудно сказать, насколько хорошие здесь были учителя. Но это и не так важно. Куда важнее, что им удалось привить мальчику интерес к чтению. Именно здесь Джонни и начал читать. Собственных книг в семье не было. В те годы домашняя библиотека — роскошь, доступная только богатым людям. Книгами делились с учениками педагоги. Одной из первых художественных книг, прочитанных Джонни, стал сборник «восточных» историй и сказок «Альгамбра» Вашингтона Ирвинга [27] Вашингтон Ирвинг (Washington Irving, 1783–1859) — американский писатель-романтик, считается одним из зачинателей американской национальной литературы; автор знаменитых рассказов «Рип Ван Винкль», «Легенда о Сонной долине» и многих других, а также биографий Джорджа Вашингтона и пророка Мухаммеда. . Большинству, читателей, несомненно, знакома эта книга — полная экзотики, тайн и волшебства. Можно только представить, какое впечатление она произвела на мальчика!

«“Альгамбру” мне дала почитать школьная учительница, — вспоминал много лет спустя писатель. — Я был застенчивый мальчуган, — в отличие от Оливера Твиста, у меня язык не повернулся попросить еще, хотя, возвращая Ирвинга, я надеялся, что учительница предложит мне что-нибудь сама. Но она ничего не предложила, видимо, сочла меня неблагодарным, и я проплакал от обиды все три мили от школы до дома. Долго еще потом я ждал с замирающим сердцем, что она даст мне какую-нибудь книжку. Не раз, бывало, совсем уже решусь попросить, но в последнюю секунду у меня отнимался язык» [28] Пер. с англ. В. Лимановской. .

От одного из учителей попала к нему и другая книга, увлекшая его. Это был прекрасно изданный, со множеством иллюстраций том Пола де Шейю — ученого, который умел писать образно и увлекательно [29] Пол де Шейю ( Paul Belloni Du Chaillu; 1831–1903) — американский ученый французского происхождения, путешественник, зоолог и антрополог. Первым из ученых наблюдал и описал жизнь горилл в дикой природе; считается первооткрывателем пигмеев. Обладал литературным даром, был прекрасным рисовальщиком, сам иллюстрировал свои книги. Его труды пользовались популярностью не только в США, но и в Европе, в частности в России, где он бывал неоднократно, выступая с лекциями. Умер, к слову, в Санкт-Петербурге, во время очередного лекционного турне. . Книга называлась «Исследования и приключения в Экваториальной Африке; с описаниями привычек и уклада местных народов, рассказами о горилле, крокодиле, леопарде, слоне, гиппопотаме и прочих удивительных животных». Впоследствии Джек Лондон вспоминал, что именно эта книга пробудила в нем интерес к дальним странам и путешествиям, разбудила любознательность.

Опять же по признанию самого писателя, самое большое впечатление на него — восьмилетнего ребенка — произвела история, поведанная заурядным, в общем-то, автором. Речь идет о романе «Си́нья» Мэри Луизы Рэми́, писавшей под псевдонимом Уида [30] Мэри Луиза де ла Рэми́ (Marie Louise de la Ramée; 1839–1908) — английская писательница Викторианской эпохи, писавшая под псевдонимом Уида (Ouida), автор более тридцати романов сентиментального свойства, весьма популярных в свое время (особенно среди женщин). . Это история жизни мальчика (внебрачного сына итальянской девушки-крестьянки и талантливого, но бедного художника), который, испытав нужду и лишения, становится признанным композитором. Некоторые биографы писателя увидели в этом детском восхищении героем сентиментальной истории символический смысл — мол, и Джек Лондон повторил его судьбу! Комментировать здесь особенно нечего — едва ли весьма заурядная история поздневикторианской беллетристки могла стать путеводной звездой для автора «Рассказов о Севере». Вместе с тем сам Лондон утверждал, что роман «Си́нья» повлиял на него больше, чем любая другая книга [31] Балтроп Р. Джек Лондон: человек, писатель, бунтарь / Пер. с англ. Г. Анджапаридзе. М., 1981. С. 36. . Что ж, это вполне объяснимо — яркость детских впечатлений не всегда соотносится с художественными достоинствами прочитанных историй.

Но что интересно: оказывается, тот экземпляр романа, которым владел мальчишка и который неоднократно в эти годы перечитывал, был не полным — финал истории отсутствовал, страницы были вырваны (по словам Лондона: «не хватало последних сорока страниц» [32] См.: Лондон Дж. Джон Ячменное Зерно // Лондон Дж. Собрание сочинений: В 14 т. М.: Правда, 1961. T. 11. С. 22. ), и как сложилась судьба героя, ему было неясно. Вот это обстоятельство, конечно, куда важнее художественных достоинств, — тут было о чем помечтать, погрезить, это будило воображение. По воспоминаниям самого писателя, «открытый финал» мучил его долго — до тех пор, пока, уже став взрослым, он-таки не разыскал полный текст и не прочитал его окончание [33] См.: London Ch. The Book of Jack London. Vol. I. P. 42–43. .