Андрей Танасейчук - Джек Лондон: Одиночное плавание

Конечно, читал Джонни и другие книги. Жена писателя, основываясь на его воспоминаниях, упоминала прочитанные тогда же дешевые издания романов Горацио Элджера, биографию погибшего от рук убийцы президента Гарфилда [34] Горацио Элджер (Alger; 1832–1899) — американский писатель, поэт, журналист и священник, один из самых плодовитых американских литераторов XIX века. Традиционная тематика его произведений — жизненный путь бездомных нищих детей, которые, преодолевая многочисленные трудности и неудачи, самостоятельно добиваются богатства и успеха, оставаясь честными, неунывающими и трудолюбивыми. Джеймс Гарфилд (Garfield; 1831–1881) — 20-й президент США (март — сентябрь 1881 года). и т. д. Но ничто из прочитанного не оставило такого глубокого следа, как «Си́нья» мадам Рэми́. Парадоксы детского сознания…

Лондоны прожили в Ливерморской долине чуть больше года. На новом месте всё повторилось с точностью дежавю. Сначала дела шли успешно. Глава семьи знал, как вести хозяйство и как выращивать овощи и фрукты. И все у него получалось: он был добросовестным поставщиком и предлагал продукты высокого качества. К тому же думал на перспективу: посадил виноградник, оливы. В планах у него было заняться и животноводством.

Но медленное обогащение, как уже говорилось, совершенно не устраивало Флору — она жаждала богатства быстро. Как всегда, развернула кипучую деятельность, была полна прожектов, «изучала рынок», вела переговоры. И нашла то, что сулило быстрый и солидный доход: выращивание кур. Она заключила договор на поставку курятины и яиц в ресторан одной из гостиниц Сан-Франциско. Настояла, чтобы муж взял кредит, заложив ранчо, построил курятники, приобрел инкубатор и специальный (паровой) отопитель, закупил молодняк.

Поначалу дело, что называется, «пошло». За курами ухаживала Элиза и, как всё, за что принималась, делала добросовестно. Тушки и яйца регулярно переплывали залив, чтобы очутиться на ресторанной кухне. Овощи и фрукты закупали снабженцы магазинов из Окленда и неизменно нахваливали товар. Но продлилась идиллия недолго. Сначала из процесса выпало чуть ли не самое важное звено — Элиза. Она… вышла замуж. И в этом тоже отчасти «виновна» Флора. Когда семья обосновалась в Ливерморе, миссис Лондон посчитала, что дом для них слишком велик. Да и лишние руки не помешают. А потому сдала несколько комнат некоему мистеру Шепарду — вдовцу с тремя дочерьми (старшей из которых было столько же, сколько и Джонни [35] London Ch. The Book of Jack London. Vol. I. Р. 50. ), человеку уже немолодому (за сорок) и к тому же, как ее супруг, ветерану Гражданской войны. Разумеется, Флора руководствовалась самыми благими намерениями: и деньги в дом, и поговорить мужу будет с кем. Но получилось по-другому… Можно только гадать, чем увлек немолодой мужчина шестнадцатилетнюю девушку, но факт остается фактом: Джеймс Шепард попросил ее руки (сердце, он, видимо, завоевал раньше) и получил согласие Джона Лондона — тот привык доверять своим детям. А вскоре молодожены с детьми уехали. С отъездом Элизы очень скоро закончилась и «куриная эпопея»: часть птицы погубила эпидемия, оставшиеся перестали нестись. Тут подошел срок вносить платеж по закладной. Денег не оказалось. «Реструктурировать» долг банк отказался и отобрал ферму. На этом последняя фермерская страница жизни семейства захлопнулась. Лондоны перебрались в Окленд.

Тяжелее всех возвращение в городскую жизнь пережил глава семейства. Можно утверждать, что этот — увы, не первый! — крах надломил его. И прежде не отличавшийся крепким здоровьем, он стал часто болеть, обычно веселый и компанейский, теперь улыбался мало, часто бывал задумчив и печален, явно искал уединения. Видимо, в связи с этим поменялись и его интересы — он внезапно полюбил рыбалку и часами пропадал на пирсе с удочкой. Кстати, подарил он снасти и Джонни — тот время от времени составлял отцу компанию, когда был свободен от школьных занятий или иных дел, а их хватало.

Лондоны поселились в западной части Окленда — это был рабочий район с дешевым жильем и массой мелких (и не очень) предприятий. Как и многие небогатые американцы, они часто переезжали (по меньшей мере четыре раза за два с небольшим года) — в поисках жилья подешевле и попросторнее, но всегда оставались в пределах Вест-Окленда: более респектабельный район им был не по карману.

Сразу по возвращении в Окленд они поселились рядом (буквально через два дома) с четой Шепардов — видимо, молодожены и нашли для них жилище. Но Элиза теперь не могла участвовать в жизни Лондонов — у нее была своя семья и свои заботы. Впрочем, к радости Джонни, совсем неподалеку обитали Прентиссы (они переехали в Окленд из Сан-Франциско уже несколько лет назад), и мальчик бывал у своей чернокожей кормилицы не реже раза в неделю, а то и куда чаще. По воспоминаниям самого писателя, там его всегда встречали с радостью и, как правило, сытным обедом. Но, конечно, куда важнее яств была дружеская теплая атмосфера этого дома — чего у себя в семье он был, увы, лишен. Впрочем, и обед не был лишним — Флора не слишком утруждала себя стряпней, да и поварихой была не ахти какой. К. тому же Джонни с младшей дочкой Прен-тиссов оказался в одной школе.

Школа называлась «Коул Грэмар Скул» (Cole Grammar School). Это было куда более респектабельное заведение, чем те, в которых ему довелось учиться прежде. Размешалась школа в двухэтажном деревянном здании, дети, в соответствии с возрастом, делились на классы, занимались в разных помещениях. Предметов было больше и учителей тоже.

Сохранилась фотография десяти-двенадцатилетнего Джонни, где он снят вместе со своими одноклассниками и учителями на террасе школы, все внимательно и напряженно смотрят в объектив. Класс большой — почти 40 учеников и учениц, но последних совсем немного. В те годы девочкам из простых семей учиться в «грамматической» (то есть средней, не начальной) школе считалось лишним. Дети на фотографии хорошо и чисто одеты, ухожены. Но, как вспоминал один из однокашников писателя, атмосфера была далеко не идиллической, все-таки западный Окленд — рабочая окраина, и часто свое «место под солнцем» приходилось отстаивать кулаками. От природы скромный, даже застенчивый, миролюбивый Джонни тоже дрался — просто вынужден был это делать.

Мальчик рос замкнутым, и в школе друзей у него не было, кроме единственного. На упомянутой фотографии Джонни Лондон — первый справа во втором ряду, а третий слева в третьем ряду — его школьный друг Фрэнк Атгертон. Много лет спустя, когда писателя давно уже не было в живых, Фрэнк написал книгу воспоминаний «Джек Лондон в мальчишеских приключениях». Воспоминания эти фрагментарны, непоследовательны, субъективны, но вместе с тем содержат и небезынтересные страницы. К сожалению, книга осталась неопубликованной, однако американским биографам писателя вполне доступна, и ее используют, хотя и не склонны особенно доверять ее автору.