Андрей Танасейчук - Джек Лондон: Одиночное плавание

И всех кормили! В своей книге о муже Чармиан писала: «Он до безумия любил накрытый стол и два ряда обращенных к нему приветливых дружеских лиц; он всегда был готов поставить перед любым полную тарелку!»

И это, в принципе, объяснимо. Не только толикой тщеславия (она вполне естественна у такого преуспевающего писателя!), но прежде всего убежденностью: раз есть возможность, он должен помогать тем, кто обездолен.

Впрочем, довольно скоро «страждущие» стали его изрядно тяготить. Особенно после того, как Лондон понял, что большинство из них цинично его «используют»: едят, пьют, живут за его счет, но работать не хотят, а если и работают (большинство приходили к нему именно для того, чтобы «устроиться на работу»), то делают это плохо, без желания; к тому же, норовят обмануть, схалтурить, да еще и посмеиваются над ним: как ловко одурачили они богача-простофилю!

Но прорывалось раздражение редко — разве только в письмах: «Бездомные бродяги, проклятые отребья, кишат на ранчо, как сельди в бочке… и каждый думает только о своей шкуре…»

Кому он действительно был неизменно рад, так это старым друзьям: Джорджу Стерлингу и Джеймсу Хопперу. О первом мы писали, второй был знаком с Джеком давно, еще со школы. Но в школе не дружили, сблизились позднее, в 1900-е, когда Хоппер стал довольно известным в Калифорнии журналистом-репортером и к тому же социалистом (правда, без радикализма). Обоих, надо сказать, Чармиан недолюбливала, полагая, что они дурно влияют на супруга (и тот и другой были истовыми поклонниками Бахуса). Но отвадить от дома (как многих других членов «Толпы») то ли не смогла, то ли не решалась, зная, что мужчин связывают отношения более чем приятельские — глубоко дружеские. Сохранилось много фотографий того времени, на которых Лондон с друзьями. Они приезжали часто, но, что интересно, обычно не оставались в доме, а забирали Джека с собой — на пикник или еще куда-то. Чармиан же всегда сильно нервничала, если супруг выбирался куда-нибудь без нее. Причем, скорее всего, не из ревности, а потому что и в 40 лет продолжала оставаться «чертенком в юбке», с удовольствием участвуя в эскападах.

Еще в самом начале — сразу после приобретения самого первого своего участка в Лунной долине — Лондон писал Клодели Джонсу: «Разводить хозяйство я не собираюсь; на ранчо всего один расчищенный участок, да и тот пойдет под пастбище». Но тогда владения были совсем небольшими. В последующие годы они только прирастали, и, как мы уже знаем, «приросли» многократно. А Лондон открыл в себе «сельскохозяйственную жилку». Да не просто «открыл», но постепенно всерьез увлекся сельским хозяйством. Увлекался же он всегда с размахом: взялся разводить скот — лошадей (приобрел племенного жеребца), молочных коров и бычков на мясо; построил свинарник и планировал развивать свиноводство (купил поросят); занялся разведением коз ангорской породы; проводил эксперименты по повышению плодородности почв, экспериментировал со злаками, травами и т. д.

Лондон был человеком не просто увлекающимся, он ко всему, чем занимался, подходил серьезно. Будучи самоучкой, уверовал, что любыми знаниями каждый может овладеть самостоятельно. Ведение сельского хозяйства, разумеется, не считал исключением. Окунувшись в эту область, он, естественно, обнаружил, что очень многого не знает, и принялся постигать неизвестное: навыписывал массу журналов, накупил книг по растениеводству и зоотехнии, читал, изучал, вдумывался, экспериментировал, общался с фермерами, вступал в переписку с владельцами образцовых хозяйств, задавал вопросы. Стал регулярным участником местных сельскохозяйственных выставок — сначала как зритель, а потом и как участник. Кстати, явно заразил своим интересом сестру: Элиза отправилась учиться на агрономические курсы при Калифорнийском университете и даже их закончила.

В начале 1913 года Джек Лондон сочиняет роман «Лунная долина» [249] Роман печатался выпусками в журнале Cosmopolitan с апреля по декабрь 1913 года. , который в нашей стране публиковали мало [250] «Лунная долина» есть в «гослитиздатовском» собрании сочинений (1954–1956), но отсутствует в самых массовых: в четырнадцати-и тринадцатитомном собраниях издательства «Правда» (1961 и 1976 год, соответственно). — скорее всего, по причине «эскапизма» (то есть ухода от реальности) автора. В романе якобы проповедуются отказ от борьбы, «соглашательство», пропагандируются «буржуазные ценности». Вероятно, так и есть — особенно с позиций главенствовавшей в СССР эстетики «социалистического реализма». Да и традиционный образ Лондона как «бунтаря-социалиста» в «Лунной долине» явно не читается. Но роман интересен — прежде всего, как «моментальный снимок» идей и представлений, которые тогда двигали писателем. И в этом смысле история его героев — Сэксон Браун и Билла Робертса, — их уход от «городской цивилизации» и «возвращение к земле» стали отражением его собственных взглядов и меняющихся ценностей. Лондон устал от бесконечного «производства текстов», большинство из которых к тому времени вряд ли виделись ему чем-то большим, нежели верный источник финансовых поступлений. Лондон, похоже, очень хотел «слезть» с этой «иглы», остановить литературный «конвейер», вернуться к настоящему творчеству, а средства к существованию, как он надеялся (во всяком случае, успех сельскохозяйственного предприятия Сэксон и Билла позволяют это предположить), ему дадут ранчо.

Но в эти годы (1910–1913) благоденствие на основе сельского хозяйства могло быть пока мечтой и только. Финансовую основу его собственного существования (прежде всего, желаний!), семьи и огромного хозяйства составляли произведения, которые он исправно поставлял на мировой литературный рынок. К тому времени Джека Лондона публиковали не только в США и Великобритании, но и активно переводили на иностранные языки, он был очень популярен в континентальной Европе, в том числе в России [251] Первые рассказы Джека Лондона в переводах на русский язык увидели свет в 1905 году; в 1910 году начинает выходить первое собрание сочинений писателя на русском. .

То, что сходило с «конвейера», опять же скажем, было неравнозначно. Но это совсем не означает, что все, написанное в это время, было вторично и плохо. Отнюдь. Разумеется, романы «Время-Не-Ждет», «Приключение», отчасти «Лунная долина», пьеса «Кража», сборник рассказов «Смок Беллью», большинство историй из книг «Потерявший лицо», «Когда боги смеются», «Сын Солнца», «Храм гордыни» и «Рожденная в ночи» — ничто иное, как коммерческие поделки. Но, согласитесь, подавляющее большинство этих поделок создано на высоком профессиональном уровне [252] продолжать не стал, видимо (во всяком случае, так утверждают биографы), не смог придумать логичного продолжения. Много лет спустя роман за Лондона «дописал» американский автор-детективщик Роберт Пайк (под этим псевдонимом скрывался Роберт Ллойд Фиш; 1912–1981). . К тому же, недостаток сюжетов Лондон восполнял не только их покупкой и самоповторением, но и собственными напряженными художественными поисками. И, надо сказать, преуспевал в этом. Иллюстрация тому, например, фантастические произведения, созданные в это время: «постапокалиптическая» повесть «Алая чума», рассказы «Мечта Дебса» и «Когда мир был юным», вскоре осуществленный замысел романа «Смирительная рубашка» [253] Англоязычный аналог названия — The Star Rover. В Великобритании роман публиковался под названием The Jacket. В СССР и России издавался (и издается) под разными заголовками: «Звездный скиталец», «Межзвездный скиталец», «Смирительная рубашка». . Безусловные удачи Лондона — автобиографические повествования: «Путешествие на “Снарке”» (1913) и, конечно, знаменитая «Исповедь алкоголика» — «Джон Ячменное Зерно» (1913). «Исповедь», кстати, имела широкий и не только читательский резонанс: утверждают, что именно с подачи Лондона в стране начали спонтанно возникать группы тех, кто решил встать на путь трезвости и самостоятельно бороться с этим недугом (среди них и знаменитые «Анонимные алкоголики»). Возможно, эта книга натолкнула членов конгресса США на мысль о введении «сухого закона».