Андрей Танасейчук - Джек Лондон: Одиночное плавание

Джек делился с Элизой и собственными страхами, естественными спутниками депрессии. Он, конечно, понимал, что с ним происходит нечто неладное. Казалось бы, ясно: его состояние — прямое следствие коктейля из антидепрессантов, анальгетиков и наркотических средств. Но такое объяснение не приходило ему в голову — он подозревал, что начинает сходить с ума. К врачам, естественно, не обращался — боялся, что они подтвердят его страхи. Сестра была единственной, с кем он делился своим опасением, и взял с нее слово: если он в самом деле сойдет с ума, она не отправит его в сумасшедший дом. Элиза, конечно, обещала.

Появились и мысли о самоубийстве — Джек много говорил об этом, рассуждал о праве человека на добровольный уход из жизни, собирался написать статью о суициде [309] См.: Sinclair A. Jack: A Biography of Jack London. P. 246–247. . Он боялся превратиться в беспомощное существо — хотел, чтобы «последнее слово» осталось за ним. И самое последнее решение должен был принять сам.

Интересно: в последние месяцы жизни у Джека Лондона появилось новое увлечение. Прежде он не был меломаном, а тут обзавелся патефоном новейшей конструкции и взялся скупать (целыми коробками!) грампластинки — оперы и симфоническую музыку. И часами, сидя в одиночестве на веранде, слушал. Никто не мешал ему — только слуга менял и менял, одну за другой, пластинки. Музыка — успокаивает. Видимо, и на Джека она действовала умиротворяюще. Не приходится сомневаться, что это был еще один из способов борьбы с депрессией.

После возвращения, осенью 1916 года, Лондон писал мало: физическое и психическое состояние препятствовало продуктивной работе. Роман «Черри», над которым он тогда работал по контракту с Cosmopolitan, шел тяжело. Писатель его так и не окончил. Но последние завершенные произведения говорят: огонь таланта еще горел. И — временами — вспыхивал ярко. «Как аргонавты в старину» — замечательный, как и прежде, живой и свежий рассказ, в котором автор в очередной (и, увы, в последний) раз обратился к «северной теме», был закончен в середине сентября [310] Cm.: London Ch. The Book of Jack London: in 2 vol. Vol. II. P. 354–355. . 2 октября [311] Ibid. P. 354. он поставил точку в самом последнем своем произведении — истории под названием «Дитя воды» (рассказ войдет в посмертный сборник «На циновке Макалоа»). Лондон продолжал сочинять и после этого, но завершить уже ничего не успел.

Октябрь ознаменовался изменениями в семейном укладе. Для Чармиан они, вероятно, были не так важны (в книге она упоминает об изменениях мимоходом), а вот для Джека — напротив. В конце октября их покинул верный Наката — решил отправиться в «самостоятельное плавание». Лондон не препятствовал. Еще летом (вскоре по возвращении) слуга женился и поступил учиться — захотел стать врачом. Писатель, кстати, частично оплатил его учебу. Забегая вперед скажем: врачом Наката стал, жил на Гавайях, практиковал, в основном, среди своих соотечественников и, говорят, пользовался у них большим уважением. Прежде чем покинуть Лондонов, с которыми он за много лет, можно сказать, сроднился, подыскал себе замену — юношу-японца по имени Токиносукэ Секинэ и около двух месяцев объяснял и показывал ему, что к чему — вводя в курс дела [312] Cm.: Haley J. M. Wolf. The Lives of Jack London. P. 308. . Так получилось, что последние два месяца своей жизни писатель общался с «новичком» больше, чем с кем бы то ни было.

22 ноября 1916 года — последний день жизни Джека Лондона. Многочисленными биографами, журналистами, исследователями этот день изучен досконально — расписан чуть ли не по минутам. Расскажем главное.

По свидетельству Чармиан, 22 ноября Джек планировал уехать в Нью-Йорк. И почти весь день накануне был посвящен сборам и распоряжениям, которые хозяин давал слугам. Он долго общался с Элизой — видимо, по делам ранчо. Супруги, не считая совместных трапез, общались мало, к тому же к вечеру Джек пришел в возбужденное состояние — даже «попытался поссориться». Поэтому Чармиан отправилась вечером на прогулку одна, а когда вернулась, он, видимо, уже спал — она лишь заглянула в его комнату [313] См.: London Ch. The Book of Jack London: in 2 vol. Vol. II. Р. 385. .

22 ноября «в десять минут девятого, — как пишет Чармиан, — я проснулась и увидела, что подле моей кровати стоит Элиза, а чуть позади нее, за спиной Секинэ, наш слуга-японец. Я спросила:

— Что случилось?

Разумеется, я понимала, что сюда их могло привести только нечто очень серьезное.

Ответ Элизы подтвердил это:

— Секинэ не может разбудить Джека. Потому он пришел ко мне. Я думаю, тебе будет лучше пойти с нами и попробовать что-то предпринять.

Тяжелое, судорожное дыхание Джека мы услышали еще до того, как вошли в его спальню. Он был без сознания, лежал на боку, наполовину свесившись вниз с кровати…» [314] Ibid. P. 386.

Чармиан вместе с Элизой попытались привести его в чувство, но безрезультатно.

Послали за докторами. Первыми прибыли А. Томпсон и У. Хайес из недальней Сономы. Они сразу решили, что это отравление: промыли желудок, ввели противоядие, затем — возбуждающее средство. Даже попытались поднять его на ноги. В какой-то момент им показалось, что Джек пришел в себя, открыл глаза и даже произнес что-то вроде «привет», но затем вновь потерял сознание. Приехали врачи из Окленда и Сан-Франциско. Совместными усилиями на протяжении нескольких часов они продолжали попытки привести писателя в чувство, но тщетно… Около семи вечера, 22 ноября 1916 года, сердце Джека Лондона остановилось.

Что стало причиной смерти? Этим вопросом задаются все, кто писал о Джеке Лондоне. Говорят о передозировке наркотиков и приводят факты: рядом с кроватью обнаружили флаконы с морфием и листок с расчетами обычной дозы и дозы, превышающей норму. Но что это было: сознательный умысел или ошибка? В связи с этим некоторые утверждают, что Лондон покончил жизнь самоубийством (в частности, так считал один из врачей, пытавшихся его реанимировать). Другие верят в роковую оплошность. Иные готовы спорить — причина все же в почечной недостаточности. На этой причине смерти настаивала и Чармиан — так и занесли в медицинское заключение: «Умер от уремии как следствия почечной колики». Но в последние десятилетия возникла еще и такая версия: Лондона убили, инсценировав несчастный случай (или — самоубийство). Такой сюжет родился в «желтой прессе» — по обе стороны океана. Не раз он озвучен и у нас. Приводить источники не будем — много чести авторам подобных публикаций.

Какая же версия, на наш взгляд, представляется наиболее убедительной?

В морском деле есть такое понятие — «автономное плавание». Продолжительность и эффективность его определяется автономностью судна — длительностью пребывания корабля в море без пополнения запасов топлива, боезапаса, провианта и т. д. [315] См.: Морской энциклопедический словарь: В 3 т. / Под ред. В. Дмитриева. Т. 1. Л., 1991. С. 26. И чем выше скорость и расход топлива, больше экипаж, чаще боестолкновения и убыль боеприпасов, тем автономность ниже и «автономное плавание» короче.