Славчо Трынский - Не так давно

Той же ночью отправились дальше и мы. С севера обогнули Брезник и перед самым рассветом добрались до окрестностей села Гырло, в четырех километрах от города. В этом районе лесов нет. Единственное место, где можно укрыться группе, — маленькая акациевая роща западнее села. В ней мы и остановились. Я строжайше запретил какие бы то ни было разговоры, звяканье оружием, даже кашлять и чихать. Только абсолютная тишина в какой-то мере могла гарантировать, что нас не обнаружат.

После полудня около рощицы появились овцы, а с ними — и собаки. Они нас почуяли, подняли лай, который привлек внимание пастуха — пятнадцатилетнего парнишки. Он приблизился к опушке, начал вглядываться меж деревьев.

У парнишки были к тому основания. Его брат Страти тоже ушел в партизаны, и паренек надеялся, что после долгой разлуки ему выпадет счастливый случай: он увидит брата, обнимет его, расскажет, что пережила их семья, подвергшаяся преследованиям полиции, расскажет о погибших односельчанах.

Нельзя остаться равнодушным, видя такую встречу, когда смешиваются и радость, и слезы, когда сбывается мечта. Эта встреча была радостной для всех нас, потому что каждого с надеждой ждали такие же братишки и сестренки, которые не раз и не два слышали из уст врага, что мы уничтожены, «стерты» с лица земли. Сейчас каждый мог представить свою встречу с близкими, которым внушили, что нас уже нет в живых. Страти тоже не смог сдержать волнения, заплакал, когда братишка бросился к нему, обхватил слабыми руками его шею. Братья долго так стояли, обнявшись, безмолвные.

— Как мама, что дома? — овладев собой, спросил Страти.

Парнишка молчал. Он еще не пришел в себя, не слышал, о чем спрашивает брат.

— Что там дома? Мама, отец — как они, живы? — повторил тот.

— Живы, — будто во сне ответил мальчик. Он опустил руки, стоял перед Страти с лицом, опухшим от слез.

Немного успокоившись, парнишка рассказал о последних новостях, какие слышал, а потом поспешил в свои Билинцы — разведать, как там, и сообщить родителям радостную весть, что Страти, Стойчо, Иван, Станка, Магда, Виолета и другие партизаны из Брезникской околии живы и скоро увидятся со своими близкими.

Вечером наша группа блокировала Гырло, захватила сыроварню и раздала крестьянам сыр, масло и брынзу. Не в этом, разумеется, заключалась наша основная цель. Этой акцией мы стремились как можно скорее известить население, что Первая софийская бригада жива, что она с неослабевающей силой будет наносить удары по фашистской власти. Эта новость должна дойти до всех наших ятаков, всех юношей и девушек, партизан, оставшихся действовать в здешних местах.

Дальнейшее продвижение группы, встречи с жителями Милкьовцев, Глоговицы и других сел, с нашими ятаками подбодрили их. До конца были разоблачены распускаемые властями слухи, будто мы разгромлены и перебиты. Теперь у фашистов не оставалось надежды, что они смогут избежать гибели. Едва вступив на территорию Брезника и Трына, мы начали действовать: провели акцию в селе Гырло, обезоружили в Глоговице офицера, устроили собрание в Мисловштице. Здесь мы были в своей стихии.

Второй бригаде — так же, как Первой — пришлось вести тяжелые бои. Враг следил за каждым ее шагом, где только можно, устраивал засады. Одна из них ждала бригаду у вершины Ком.

Проведя акцию в селах Говежда и Дылги-Дел, где Денчо попытался установить контакт с отрядом, действующим в районе Михайловграда и Берковицы, бригада направилась к вершине Ком. Крестьянам, которые пробовали отыскать местный отряд, это не удалось, и следовательно, бригаде незачем было дольше задерживаться на одном месте. У подножия горы бойцы обнаружили несколько сыроварен. Трудно было устоять перед соблазном и не отведать брынзы и сыра, которые славятся своим высоким качеством.

Бригада начала подъем на вершину. Колонну вел Делчо, за ним шли партизаны из батальона имени Левского, потом ботевцы. Они не знали, что противник еще засветло занял вершину и устроил засады на всех доступных с южной стороны местах и тропах. Солдаты выдолбили себе ячейки, хорошо их замаскировали. Но, видно, некоторым надоело сидеть в окопах, они выбрались наружу, их серые силуэты проступали на фоне неба.

— Эй, кто такие? — окликнул Делчо.

— А вы кто? — ответили солдаты, не замедлив открыть огонь.

Начали стрелять и наши. Один из тех солдат, что оставались в засаде, потянулся и штыком кольнул Делчо в плечо, потом второй раз, третий. Почуяв сильную боль, Делчо позвал на помощь товарищей и тут же, выпустив очередь из автомата, сразил врага в окопе, потом перенес огонь на силуэты на тропе. Тут подоспели бойцы, шедшие в голове колонны, прочесали из автоматов все вокруг, очистили путь к вершине.

По противоположному склону бригада спустилась к Гинской реке, выбралась на новую дорогу, которую солдаты строительных батальонов в 1935 году проложили к Петрохану, водоразделу горного массива Стара-Планина. Рассвет застал колонну в окрестностях петроханского конезавода. Утром наблюдатели донесли Делчо, что неподалеку от лагеря бригады они видели седлавших коней солдат. Это обеспокоило командование бригады, которое решило немедленно сниматься с места.

Дни 20, 21 и 22 мая выдались очень напряженные — поход, поход и поход. Об отдыхе и не думали. У бригады, как говорится, на плечах висели полицаи, жандармы, армейские подразделения, «общественная сила» — ситуация, знакомая и нам. Хорошо хоть, враг не всегда мог точно предугадать, куда двинется бригада дальше. Вероятно, поэтому легко удалось перебраться через реку Искыр. Товарищи обратили в бегство солдат-строителей, охранявших на обоих берегах подвесной мост, и перешли по нему.

Дальше без проводника из местных жителей идти было невозможно. Решили мобилизовать для этого первого же, кто попадется навстречу. А встретили не одного — сразу двоих, причем братьев. Они рассказали все, что знали о концентрации войск, и товарищи Владо Тричков и Благой Иванов решили: единственное, что может в этой ситуации помочь партизанам, это укрыться в густом лесу. Крестьяне повели их на северо-восток от села Батулия. Бригада вошла в лес, темный и безмолвный. Судя по всему, никто другой здесь не проходил. Была подана команда располагаться на отдых, усталость быстро сморила бойцов.

Вскоре после рассвета крестьяне исчезли: отправились к себе домой. В дороге их перехватили полицаи, спешившие занять высоты над лесом, где остановилась бригада. Добровольно или по принуждению — неизвестно, только крестьяне сообщили о партизанах. Незаметно для дозорных полицаи и жандармы подобрались к лагерю. Там, устав от долгих и тяжелых переходов, почти все спали глубоким сном.