Славчо Трынский - Не так давно

Поднялось солнце, позолотило высокие холмы и быстро поплыло меж белесых облаков. Со стороны села показались две коровы. Ступив на луг, они принялись лакомиться высокой густой травой. За ними присматривал босоногий парнишка в широкополой шляпе. В правой руке он держал длинную ореховую палку, которой хлестал по кустам — пугал птиц. На левом плече у парнишки висели два кожаных недоуздка, снятых с коров.

Появились косари, рассыпались по лугу. На склоне виднелись большие стада овец. Со стороны Перника донеслись заводские гудки. Начинался трудовой день.

Мало-помалу коровы приблизились к нашим зарослям, задержались у опушки, где оставалась нескошенная трава. Возле них, опершись на палку, застыл и парнишка, вынул нож и начал обстругивать прутик. Мы молчали, с нетерпением ожидая, когда он зайдет за куст и увидит нас, — наверняка завопит от неожиданности.

Одна из его подопечных, объев траву возле кустов, подобралась к посевам и, воспользовавшись тем, что парнишка не обращает на нее внимания, набила рот молочными колосьями. От нее не отстала и вторая, они наперегонки захрустели ячменем, как бы чувствуя, что сейчас их отсюда погонят. Заметив, чем они там занимаются, парнишка подбежал к коровам, замахнулся палкой, прогнал их. Они двинулись по скошенному лугу, а он, будто и не было за ним никакой вины, с независимым видом подошел к кустам, раздвинул ветви. Теперь он весь был перед нами. Лицо его обгорело на солнце, на вздернутом носишке шелушилась кожа.

Неожиданная встреча со столькими незнакомыми людьми ошарашила мальчугана, сперва он даже онемел, потом громко взвизгнул и бросился бежать вниз по лугу.

— Ты чего там, что случилось? — тревожно окликнул его высокий косарь.

— Солдаты в кустах, много солда-а-ат! — кричал тот на бегу, показывая в нашу сторону.

Мы переглянулись, как бы советуясь, что предпринять. Я счел за разумное дольше не таиться. Кому-то из нас надо выйти из зарослей. Пожалуй, лучше всего это сделать Заркову. На нем — кавалерийская форма со всеми знаками различия, сохранил он даже погоны и белую портупею. Моя одежда тоже близка к военной: человек, не очень сведущий в армейской жизни, вряд ли обнаружит разницу. Зарков направился к косарю с парнишкой, сказал на ходу:

— Какой же из тебя солдат выйдет, если солдат боишься? Мы ведь не страшные. Сами из народа.

— Что с него взять, с мальчишки! — ответил косарь. — Не ожидал он вас там увидеть, вот и испугался.

По всему было видно, что это отец паренька и хочет его успокоить.

Васил за руку поздоровался со взрослым, погладил парнишку по голове, присел на взгорок. Рядом опустился и косарь.

— Чего вас сюда занесло? — спросил крестьянин.

— Испытываем новую станцию перехвата чужих самолетов. Она немецкая, очень сложная, но зато засекает малейший шум самолета, залетевшего на нашу территорию. А ты сам откуда? — в свою очередь поинтересовался Васко, чтоб пресечь дальнейшие расспросы.

— Да вон — из Райлова, — косарь махнул рукой на продолговатый холм, из-за которого виднелись крыши нескольких домов. — Я-то плотник, работаю на шахте, но сегодня решил прогулять. Сена ведь тоже надо запасти.

— Да, конечно, — согласился Васил, подавая мне знак подойти. — Ну как, есть сигналы?

— Так точно, господин унтер-офицер! Красная стрелка зашевелилась и отклонилась на тридцать градусов.

— Ясно, — сказал Зарков. — Противник готовится взлететь. Ну еще есть время, успеем проследить за ним. Пускай Борис наблюдает, а ты давай сюда.

Я громко передал «Борису» приказ «господина унтер-офицера» и, подойдя, присел возле них.

Косарь подробно расспрашивал, откуда мы, сколько времени служим, рассказал, что и сам служил и что фельдфебель бивал его «за лень».

— Ох, и ворюги же эти фельдфебеля, — даже с некоторым восхищением проговорил косарь и тут же поведал нам, как его фельдфебель украл два одеяла.

…Фельдфебелю понравился почерк нашего собеседника, и когда тот прошел курс новобранца, его забрали в канцелярию роты. Фельдфебель доверил ему ключи от вещевых складов — одного с новым, а другого с отбракованным имуществом. Хотя склады наш знакомец принял без всякой описи, он там разобрал все вещи одну к другой, навел такой порядок, какого фельдфебель давно не видел. Это еще больше смягчило начальническое сердце.

Как-то фельдфебель позвал кладовщика и сказал:

— Слушай-ка! Пойди на склад с бракованным имуществом, подбери там два одеяла получше, потом пройди за конюшню и передай их фельдфебелю второй роты. Он даст тебе взамен два новеньких одеяла. Ты их оставишь у меня в комнате, а завтра вечером отвезешь ко мне домой. Все ясно?

— Так точно, господин фельдфебель! — ответил кладовщик и немедленно выполнил приказ «ротного отца».

— Вот с той поры, — говорил нам косарь, — не могу я хорошо думать о фельдфебелях. Этим типам если понадобится, ребенка у родной матери украдут…

Наше появление здесь, судя по всему, не вызвало у крестьянина никаких подозрений, и мы провели с ним немало времени. Отбили ему косу, сами прошлись с ней по нескольку рядов, стали приятелями.

Вот так провели мы день у села Райлова, а вечером, как только стемнело, двинулись к Раснику. По пути прошли через церковный двор села Дивотино и очутились перед железнодорожной линией Перник — Волуяк, которую продлевали до Расника.

По отдаленному собачьему лаю определили, в какой стороне околица села. В его окрестностях немало кошар. Чтобы не наткнуться на них (мало ли что там за хозяева), мы несколько раз гавкнули на собачий манер. Овчарки тут же отозвались, и нам уже легко было сориентироваться, куда брать — влево или правее. Так нам удалось благополучно миновать расникские кошары, я вскоре мы подошли к сеновалу нашего славного ятака Бориса Модрева. Умение имитировать лай собак — охотничьих или сторожевых — много раз помогало нам избежать опасности в ночное время.

На наше счастье, Борис только что вернулся с переподготовки военнослужащих запаса. Он захлопотал, принес хлеба, брынзы, простокваши, яиц. Впервые с тех пор как мы отправились к Риле, нам удалось поесть по-человечески.

Повидались мы и со Стояном Теневым. Он был хорошо осведомлен о положении как на фронтах, так и и стране. Больше всего, однако, нас интересовала судьба Второй бригады. Как ни скудны были сведения, которыми располагал товарищ Тенев, мы поняли, что она также понесла большие потери и не смогла достичь определенного ей района. Это меня очень встревожило. Да, нужно как можно скорее добраться до Трынской околии, где, несомненно, знают неизмеримо больше и точнее.

В Раснике от группы отделились Кирил Марков (Златан) и Ангел Дафинкичев-Танкист. Они собирались в Софию, где в квартире семьи Пешевых смогут переодеться в штатское платье, а затем отправятся — кто как сможет — в свои края: Златан — в Видинскую, Ангел — в Белоградчикскую околию.