Славчо Трынский - Не так давно

Я радовался, что партийное руководство округа в лице секретаря одобряло нашу работу, разделяло наши мысли, взгляды и планы. Это вселяло в нас уверенность, что отряд действует правильно, что мы правильно понимаем и применяем на практике указания партии.

Меня, в свою очередь, интересовали некоторые вопросы, и я поставил их перед секретарем. Спросил о задачах, которые должны решать партийные и молодежные организации отряда, как активизировать работу по расширению базы Отечественного фронта и так далее. На все мои вопросы я получил исчерпывающее разъяснение.

Увлеченный интересным разговором, я не заметил, как мы вышли на бульвар Сливница. Неожиданно на улице, пересекающей бульвар, к нам присоединилась молодая женщина среднего роста, снежным одухотворенным лицом. Асен представил нам ее под именем Кати. Это была его жена Йорданка. Асен взял под руку Здравко, и они пошли впереди, а Катя и я — за ними. Из вопросов, которые она мне задала, я понял, что она является руководителем молодежной организации, но не мое было дело выяснять подробности. Чувствовалось, что она мучительно переживает гибель товарищей из нашего отряда и очень расстроена неудачами, постигшими ремсовские организации в Трынской и Брезникской околиях.

— Ах, как я хочу быть там! — сказала она, вздохнув. — Здесь скучно. Мне кажется, что я далеко от боя, в котором решается победа. Хочу переносить все страдания вместе с нашими славными ремсистами, радоваться вместе с ними.

Я был уверен, что здесь, в Софии, она борется и страдает не меньше любого ремсиста в отряде, но такой уж она была — всегда стремилась взвалить на свои плечи чуть ли не все трудности, сопряженные с борьбой. И, действительно, Катя выполняла одну из наиболее ответственных задач. Она прошла через тюрьмы, концлагеря, и ее жизнь в подполье постоянно была сопряжена со смертельной опасностью. Как секретарь ЦК РМС Катя руководила и отвечала за работу тысяч организаций, за десятки тысяч ремсистов. К ней сходились организационные нити двенадцати округов. Десятки связных приносили ей информацию и доставляли ее указания в отряды. В этих указаниях находил отражение ее воинствующий характер, твердая воля революционера, непреклонная вера в близкую победу над фашизмом. И все-таки Катя считала, что она далеко от боя.

Встреча с Катей была недолгой. Мы прошли с ней вместе каких-то двести-триста метров. За столь краткий срок можно высказать отдельные мысли, передать какой-нибудь эпизод, но на то, чтобы составить характеристику собеседника, запечатлеть его образ, времени было недостаточно, однако я так твердо запомнил ее взгляд, почувствовал силу ее характера, смелость ее мыслей, что она навсегда осталась в моем сознании.

Скоро мы расстались, Я еще оставался в Софии, но больше с Асеном и Катей мы не виделись. Я знал, что они очень заняты работой, но был уверен, что не сегодня-завтра они придут в отряд.

Здравко получил задание от секретаря окружного комитета связать меня с товарищем Тодором Живковым (Янко). С ним я тоже не был знаком. Позже узнал, что он член окружного комитета и отвечает за Трынскую и Брезникскую околии.

Встреча с ним состоялась на огороде, недалеко от минеральных источников Овча-Купель. Здесь мне были знакомы каждый кустик, каждая межа.

Янко начал разговор в шутливом тоне, очевидно, задавшись целью расположить меня к большей словоохотливости. Такие люди обыкновенно узнают больше тех, кто держится официально. С такими, как он, человек чувствует себя свободнее, говорит не только о главном, но и о маловажных вещах, а умный, находчивый руководитель может из всего этого сделать существенные выводы.

Янко интересовали самые обыкновенные разговоры с женщинами и стариками на селе, то, как нас встречает народ, как дети исполняют роль разведчиков, он спрашивал об отношениях девушек и парней в отряде, о снабжении и прочем. На все вопросы я давал подробные объяснения. Он делал какие-то заметки в тетрадке, Но я в них ничего не понял. Вероятно, это была своеобразная шифрованная запись, в которой разбирался только он один. Товарищ Живков одобрил характер нашей разъяснительной работы, подчеркнул, что необходимо использовать в комитетах Отечественного фронта всех честных авторитетных людей, которые стоят на стороне народа. Весьма основательной была его критика того, что мы на практике недооцениваем работу по созданию комитетов Отечественного фронта.

После того как я ознакомил его с положением дел в околиях, Янко информировал меня о событиях международного и внутреннего характера, происходивших летом и осенью 1943 года.

На Восточном фронте немецко-фашистские войска отступали. Тотальная мобилизация, проведенная в Германии с целью компенсировать пониженное качество дивизий их количественным увеличением, не оправдала себя. Попытки Гитлера осуществить в течение лета наступление на Востоке с целью вернуть потерянное и взять Москву потерпели полный провал. Под Курском были разгромлены две основные наступающие немецкие группировки. Перейдя в контрнаступление, советские войска поставили перед неизбежной катастрофой всю немецко-фашистскую армию. Последняя утратила окончательно и безвозвратно инициативу, возможность вести наступательные действия в больших масштабах, а это значило, что Германия проиграла войну.

Красная Армия каждый день получала новую, более совершенную боевую технику. В результате успешно проведенных операций под Волгоградом и Курском была освобождена огромная советская территория. Эти успехи особенно благоприятно отразились на развитии Сопротивления в оккупированных Гитлером странах, в том числе и в Болгарии.

После смерти царя Бориса Болгарией правили регенты. От этих регентов, как и от некоторых перемен в составе правительства, нельзя было ожидать изменения политического курса. Болгарские фашисты все больше сближались с Гитлером и его бандой. Тяжесть бремени этой сделки ложилась на плечи народа, на плечи рабочего класса. Усиливалась и без того жестокая эксплуатация трудового народа, а его экономическое положение становилось все более невыносимым.

Для нашей страны наступили мрачные и голодные дни. Фашисты уменьшили пайки рабочим и служащим, хлеб стал хуже некуда. На рынке исчезли последние продукты, которые до сих пор еще кое-где появлялись.

Отпор масс, как и вооруженная сила народа, возрастал заодно с недовольством. Пассивное сопротивление всюду перерастало в вооруженные схватки. Каждый куст, каждое дерево и каждый камень стреляли по фашистам. Им всюду угрожала опасность.

— Мы приступили к решительным действиям, — сказал товарищ Живков. — Все, кому угрожают аресты, должны немедленно идти в отряды. Думайте о зиме. Она принесет ряд неприятностей, но их может быть меньше, если заранее принять меры. Как у вас с землянками? — спросил он.