Юрий Соколов - Пока живы — надо встречаться

Такая встреча через сорок лет для них была полнейшей неожиданностью. В зрительном зале бушевал шквал аплодисментов. Пионеры дарили узникам фашистского лагеря смерти, одолевшим все препятствия на пути к освобождению, красные гвоздики.

И каждый сидящий в этом большом зале, как и потом, когда по Центральному телевидению была показана телепередача, миллионы зрителей стали свидетелями незабываемой встречи, и каждый восхищался и гордился мужеством и стойкостью советских патриотов, до конца своей жизни оставшихся честными сынами своей Отчизны.

И опять приехал я в этот небольшой украинский городок Славуту на берегу реки Горынь по приглашению городского комитета партии на 40-летие Великой Победы. Пригласили меня товарищи, помогавшие собирать материал для повести об участниках подполья, партизанах Хмельницкой области.

На празднование съезжались ветераны Великой Отечественной войны, многие с семьями. Приветливые улыбки, объятия, радостные возгласы. Смотрю в постаревшие, много повидавшие глаза моих друзей, снова надеюсь услышать о тех давних незабываемых событиях, участниками которых были они или их боевые товарищи.

На одной из торжественных встреч зрительный зал Дома культуры буквально взрывается громом аплодисментов. Да это и понятно: на трибуне бывшая партизанка, ныне заслуженный деятель искусств РСФСР, кинорежиссер Тамара Николаевна Лисициан. А затем замирает, слушая ее взволнованный рассказ о боях на Житомирщине.

— Моим оружием теперь является не автомат, как это было сорок лет назад, — говорит в заключение она. — Моим оружием стала режиссерская профессия.

В тот же вечер на концерте, когда парубки в высоких шапках и дивчины в нарядных уборах с лентами и цветами запели песню «В ночь на Ивана Купалу», Тамара Николаевна, наклонившись к Галине Григорьевне Архиповой, секретарю горкома партии, сказала:

— Именно в ночь на Ивана Купалу в сорок третьем году мы бежали из Славутского концлагеря.

«Не ослышался ли я? Она — узница Славутского лагеря? Как же она бежала?.. Ведь после усиления охранных мер, с февраля по ноябрь 1943 года, оттуда не удалось никому убежать. Известный массовый побег военнопленных через вырытый ими подкоп, организованный Романом Александровичем Лопухиным, произошел в ночь на двадцать третье ноября… Постой, постой, — думаю и начинаю вспоминать. — Верно, не было побегов из так называемых «лечебных» корпусов, где находились раненые и больные, а из лагеря… Неужели рядом со мной сидит та самая «Этери», та самая легендарная девушка из Тбилиси, о побеге которой потом много и долго говорили? Оказывается, ее настоящее имя Тамара…»

На следующий день в новом, только что открывшемся Музее истории партийной и комсомольской организации Славутчины среди портретов партизан и подпольщиков я увидел увеличенную фотографию большеглазой красивой девушки в пилотке и гимнастерке. Нетрудно было узнать в ней Тамару Николаевну. Мне опять вспомнилась ее убежденная, эмоциональная речь, по которой можно судить, что она остается солдатом и в искусстве. Глядел и невольно сравнивал молоденькую, на фотографии, девушку в солдатской гимнастерке и солидную женщину с медалями и орденом Отечественной войны на темном, строгого покроя платье. И мне захотелось понять, как она не сломалась, выйдя из этого пекла, сумела сохранить в себе столько жизненной силы и энергии, осталась доброжелательной, энергичной, веселой, ведет активную творческую жизнь…

Я вспомнил трудные для нашей Родины сороковые годы и с помощью писем, документов, воспоминаний, собранных директором музея Валентином Ивановичем Бекреневым, попытался проследить, как она становилась солдатом, и вообще — как складывалась удивительная человеческая судьба.

Итак…

Темной июльской ночью 1942 года двухмоторный самолет «дуглас» поднялся с аэродрома и взял курс за линию фронта, в тыл врага. Там, в 27 километрах от Гомеля, на лесной поляне, группа разведчиков-подрывников должна была приземлиться, а затем незаметно пробраться в город Гомель для выполнения важного задания. На скамейках вдоль окон самолета сидели одиннадцать десантников. В начале полета все они были в приподнятом настроении. Наконец кончилась учеба, и предстояли активные действия. Дождались!

В темноте, под гул моторов, звучали песни: «Широка страна моя родная», «Жили два друга в нашем полку», «Три танкиста». Постепенно монотонный гул и легкая вибрация стали укачивать. Кое-кто задремал.

На самом кончике скамейки пристроилась разведчица Тамара Лисициан. Мешки с парашютом, с одеждой и частью боеприпасов не давали придвинуться к стенке и сесть поудобнее.

По «легенде» и по документам она из Можайска. Из города будто бы отступала со своим «любимым Гансом» и в суматохе отступления потеряла жениха. «А я Ганса потеряла», — с улыбкой, нараспев повторяла она еще в Москве и показывала своей близкой подруге Леле Гордеевой, уже бывалому солдату, фотографию немецкого ефрейтора, выданную ей вместе с поддельными документами на имя Этери Георгиевны Гванцеладзе. «По-те-ря-ла! Этери потеряла Ганса! — дурачилась Тамара, заучивая свою «легенду». — А ты, Лелька, теперь кто? Покажи, что тебе дали?»

В самолете они сидели рядышком, Тамара и Леля — неразлучные подруги.

Студентка Леля Гордеева начала сражаться под Москвой раньше Тамары, тогда еще была жива Зоя Космодемьянская, тогда за линию фронта еще ходили пешком. В ноябре Лелю тяжело ранили. Спасли в омском госпитале. Едва поднявшись на ноги, партизанка-доброволец Елена Павловна Гордеева снова вернулась в свою часть. Тогда-то они с Тамарой и подружились.

Слева от девушек — Михаил Казаков из Ивановской области. Ему, как и Тамаре, восемнадцать лет. Успел перед войной закончить курсы трактористов и ушел добровольцем на фронт.

В разное время, разными путями пришли они в партизанскую диверсионную десантную часть. Глубокой осенью 1941 года в Колпачном переулке стояла толпа молчаливых, сосредоточенных парней и девушек. Это были комсомольцы и комсомолки. Они требовали, чтобы их отправили защищать Москву. Она была жива, Москва. Каждым своим памятником, каждым заклеенным крест-накрест окном, каждой трепетной веткой взывала — защити, убереги, сохрани!

Тамара присоединилась к этим юношам и девушкам. В Тбилиси она закончила десятилетку, вступила в комсомол. Натура бурная, неистощимая в ребячьих играх на различные выдумки, обожаемая мальчишками за ее способность драться, она увлекалась литературой и парашютным спортом, историей и быстрой ездой на коне и мотоцикле, театром и меткой стрельбой из мелкокалиберной винтовки.