Михаил Литвяк - Породненные броней

Не раз автомобилистам, совершающим рейсы, приходилось браться и за оружие. В то время в лесах скрывалось немало фашистов, не хотевших сдаваться в плен. Они и нападали на автомашины. Такие случаи чаще всего происходили ночью. Как правило, наши воины давали врагу достойный отпор.

Нередко водители доставляли горючее и боеприпасы иод огнем противника непосредственно в боевые порядки частей, действующих во вражеском тылу. Обычно на такие задания выделялись самые опытные воины во главе с офицером. Несколько таких рейсов совершили лейтенант Н. Г. Лысяков, водитель сержант Хренов и командир отделения транспортных машин сержант В. М. Князев. Однажды гитлеровцы пытались захватить их автомашины. Воины взялись за автоматы. Лысяков и Хренов истребили четырех солдат противника, остальные отступили.

В любой обстановке, перекрывая установленные сроки, доставляли по назначению необходимые грузы командир отделения транспортных машин младший сержант П. Н. Воронцов, водитель рядовой Н. И. Табалкин. Их автомашины прошли многие тысячи километров без поломок и ремонта. За образцовое выполнение воинского долга П. Н. Воронцов и Н. И. Табалкин награждены орденом Красной Звезды, Высокими государственными наградами были отмечены и другие передовые водители автомашин.

В каждом автомобильном подразделении царил в те дни высокий патриотический подъем. Трудно было даже выделить лучших. И все же более четко и организованно трудились воины армейского 76-го автополка, 285-го автотранспортного батальона, 220-й роты подвоза горючего.

Уже третью неделю шло беспрерывное наступление. За плечами 2-й гвардейской танковой — сотни километров, десятки боевых схваток, малых и больших, требующих неимоверного напряжения физических и моральных сил. Находясь в частях и подразделениях, мы видели, как устали люди, и рекомендовали командирам, политработникам использовать малейшие возможности для отдыха личного состава. Кстати, это они делали и без наших подсказок. В появляющиеся плановые и неплановые паузы проводились беседы, политинформации, выпускались боевые листки и листки-молнии.

Ранним утром 30 января я ехал в направлении к городу Зольдин. В стороне от дороги увидел наши тяжелые самоходки (они были на вооружении только в 347-м тяжелом самоходно-артиллерийском полку 1-го механизированного корпуса). Рядом с боевыми машинами экипажи делали физические упражнения. «Видимо, самоходчики находятся во втором эшелоне, — подумал я. — Вот и решили, как в мирное время, с утра заняться физзарядкой. Или стоят в ожидании подвоза горючего…»

В этом полку мне давно не приходилось быть. По донесениям знал, что дела здесь идут хорошо. Недавно самоходчики отразили сильную контратаку противника в районе Бюссова. Гитлеровцы пытались перерезать шоссе, по которому двигались к Одеру колонны частей 1-го механизированного корпуса, но успеха не добились. Героические действия самоходчиков сорвали попытку врага.

Подъезжаю к колонне полка. Личный состав уже закончил заниматься физзарядкой и собрался в небольшой лощине. В кругу солдат, сержантов и офицеров я увидел замполита полка подполковника Н. Ф. Осадчего. Он читал принятый по радио очередной приказ Верховного Главнокомандующего, в котором отмечались успехи советских войск на ряде фронтов. Потом политработник ознакомил воинов со сводкой Совинформбюро, призвал самоходчиков сделать все возможное, чтобы использовать благоприятную обстановку, как можно быстрее выйти к Одеру и, пока противник не укрепился там основательно, форсировать реку.

— Упустим время, — подчеркнул Осадчий, — потом сделать это будет очень трудно. В таком случае за успех придется платить более высокой ценой.

Говорил подполковник Осадчий просто и доходчиво. Доводы его, убедительные и понятные для всех фронтовиков, задевали за живое. Я видел, как стоявшие рядом самоходчики как-то внутренне подтягивались, расправляли плечи. Их уставшие, осунувшиеся лица светлели, наполнялись решимостью.

Мои предположения о «плановой физзарядке» не подтвердились. Подполковник Осадчий рассказал иное. В ходе марша некоторые командиры боевых машин заметили, что механики-водители начали от усталости засыпать. Об этом доложили командиру полка подполковнику В. Б. Миронову.

Последовало распоряжение: остановиться на несколько минут для проведения физзарядки. Экипажи сделали разминку, умылись остатками сохранившегося в кюветах снега. Затем состоялась политинформация.

Самоходчики не могли себе позволить отдыхать больше — дорожили каждой минутой. И вот снова прозвучала привычная и взбадривающая команда:

— По машинам!

Воины быстро кинулись к самоходкам. Откуда и силы взялись! Загудели моторы. Полк двинулся к Одеру.

К исходу 30 января передовые части 2-й гвардейской танковой армии, а также 5-й ударной, успешно наступавшие севернее реки Нотець, достигли рубежа Зольдин, Ландсберг. Отсюда до Одера оставалось уже около сорока километров. А геббельсовские пропагандисты, надрываясь изо всех сил, в это время расхваливали в печати и по радио мощь их оборонительных укреплений на «неприступном Померанском валу». Такая лживая информация возмутила даже одного из верноподданнических гитлеровских генералов из министерства авиации, которого взяли тогда в плен наши разведчики.

Мне довелось присутствовать при его допросе.

— Я ехал за семьей, которая находится неподалеку от границы, — рассказывал фашистский генерал. — Доктор Геббельс только вчера, выступая по радио, заверял, что советским войскам никогда не прорвать железобетонные укрепления Померанского вала. Теперь я вижу, что это, к сожалению, оказалось неправдой. Я сделал непростительную ошибку, что поверил Геббельсу…

Во время стремительного наступления случалось немало казусов, которые, к счастью для нас, зачастую обходились благополучно. Однажды немецкие грузовики с боеприпасами влились в поток машин нашей механизированной бригады и долго ехали спокойно, пока случайно не поняли, что им явно не по пути. Естественно, фашистам это безнаказанно не обошлось.

…В другой раз в хвост колонны наших танкистов пристроились девять отступающих к Одеру «пантер». Советские воины первыми обнаружили опасное соседство. Когда рассвело, они повернули башни своих танков на восток и в упор расстреляли «пантеры».

…347-й самоходно-артиллерийский полк занял село Бюссово. Не успевшие отступить гитлеровцы укрылись в сараях и стали дожидаться темноты. Ночью они попытались удрать на запад. Поднятые по тревоге самоходчики пленили группу фашистов.

Происходили события и иного характера. Продвигаясь вслед за наступающими частями и соединениями, штаб армии в ночь под 31 января расположился в селе Розе. На окраинах села заняли огневые позиции зенитные орудия и счетверенные пулеметные установки одного из полков приданной армии 24-й зенитно-артиллерийской дивизии.