Ярослав Голованов - Заметки вашего современника. Том 1. 1953-1970

28.3.68

Похороны Юры на Красной площади. Кто писал речи всем этим людям!? Никто, даже Андриян Николаев, не сказал, что Гагарин был весёлым, жизнелюбивым, радостным человеком.

30.3.68

Позвонил Оганов [238] Оганов Григорий Суренович — журналист, работал в «КП» в 1963–1972 годах, последние годы — ответственным секретарём. : умер Ландау. Звонил Капице — никто не отвечает (как потом выяснилось, он лечил в Крыму радикулит). Дозвонился до Мигдала [239] Мигдал Аркадий Бейнусович (1911–1991) — академик, физик-ядерщик. и поехал к нему. Вместе сочинили заметку. АБ хвастался своей деревянной скульптурой. Действительно, очень, очень неплохо. «Физика мешает», — вздыхал Мигдал.

Она не была опубликована. Подпись А. Б. Мигдала поставили под правительственным некрологом, и Мигдал потерял право на индивидуальную скорбь.

Гроб с телом Ландау стоял в зале Президиума АН СССР. Дорогой, дубовый, с нелепыми дверными ручками по бокам. У гроба — группа в чёрном: Кора Терентьевна, санитарка Таня, красавица-невестка, спокойный и рассеянный Гарик [240] Сын Л. Д. Ландау. . В холле физики оживленно беседуют, чуть ли не смеются. Для них это повод встретиться и поговорить. Вместе с Даниным [241] Данин (Плотке) Даниил Семёнович (1914–2000) — писатель. стоял в почётном карауле. Смотрю в лицо Ландау. Удивлённо поднятые брови. Он не понимает, почему лежит тут, в центре зала, откуда эти цветы. Потом вошло академическое начальство: Келдыш, Константинов и др. Выступали Лифшиц, Марков, Боголюбов. Все говорили тепло (особенно Марков), но в то же время бездушно. Келдыш строго оглядывал зал, досматривал за порядком, как бармен в салуне.

4.4.68

По заданию райкома партии писал речь за знаменитого рабочего Маслова, которую он должен сказать в Кремле на праздновании Дня космонавтики. Звонил тов. Саратов из райкома: «хотелось бы, чтобы война во Вьетнаме тоже присутствовала…» (Какая замечательная формулировка: «чтобы война присутствовала»!) Когда речь была готова, и я поехал её отвозить, оказалось, что я перепутал райкомы и вместо Тимирязевского отвез её в Дзержинский (он ближе!), а там и инструктора такого нет! В Тимирязевском райкоме тов. Саратов сказал, что речь хорошая, но есть слова, которые рабочий Маслов произнести не сумеет. Я сказал: «Ну, вы уж тогда сами… Почём я знаю, какие слова он сумеет произнести, а какие не сумеет…» Тов. Саратов был, как я почувствовал, неприятно удивлён моим равнодушием к судьбе столь важного документа.

Почему-то мне кажется, что наша дружба с Борисом Егоровым непрочна, и мы расстанемся в смертельной обиде друг на друга. А жаль. Жаль, прежде всего, его. Ведь я ему нужнее: он очень одинокий человек.

12.4.68

Действительно, в начале 1970-х годов мы разошлись, впрочем безо всяких «смертельных обид». Просто встречались очень редко, вплоть до смерти Бориса в сентябре 1994 года, о которой я узнал в Тель-Авиве.

Сможем ли мы когда-нибудь заводить автомобиль мысленно?

Достойная семья с добрыми традициями. Мама: «Молодые люди! Ухаживайте за девушками!..»

Любые слова человека становятся значительными, если это его последние слова.

Для фантастического романа: «вариационный кронштейн переменной фокусировки».

От чего нужно срочно избавляться:

1) Не смеяться из вежливости анекдотам, которые уже слышал.

2) Не говорить авторам книг, что ты читал эти книги, если ты их не читал.

3) Сразу переходить на «ты», если какой-нибудь начальник тебе «тыкнет», невзирая на возраст. Делать исключение только для седобородых аксакалов.

Совершенно замечательное «научное» письмо в редакцию от тов. М. П. Дёмина (Куйбышев, Вертынская ул., д. 63). Замечательно оно не только размерами (20 убористых страниц на машинке), но и тем ещё, что сам ничего подобного сочинить я не смогу никогда, как бы ни старался. Один абзац наугад:

«Проходя новой дорогой через тела, а также между тел, возвращаясь в обратный путь, туда же, откуда и пришло то тело, из которого она произошла. Вот дорога, вот путь, где образуется новая удивительная сила по своему состоянию, а также по силе её действия и свойство сохраняться в материальных телах, не имея своего собственного тела, образуются силы жизни, науки, разума. Или иначе: тепло, свет, электричество, звук и т. д.»

И вот так 20 страниц!

В записной книжке № 40 собраны материалы о детских годах Сергея Павловича Королева, о его родителях и родственниках со стороны матери, которые мне удалось разыскать в архивах Киева, Нежина и Мемориальном музее С. П. Королёва в Житомире, где он родился. Это выписки из церковных книг Соборо-Николаевской церкви в Нежине, указы Черниговской духовной консистории, где учился отец Сергея Павловича, его аттестат об окончании историко-филологического факультета Института князя И. А. Безбородко, заявление самого С. П. Королёва с просьбой принять его в Киевский политехнический институт, выписки из журналов «Самолёт» и «Вестник воздушного флота» за 1924–1930 годы и множество других документов, большинство из которых сегодня опубликовано.

В начале записной книжки № 41 собраны материалы о юношеских годах С. П. Королёва в Одессе, её истории в первые годы революции, учёбе Сергея Павловича в Стройпрофшколе, его увлечении авиацией, первой любви, а также записи бесед с его одноклассниками, которых мне тогда ещё удалось разыскать в Одессе. В той или иной степени эти материалы вошли в три десятка газетных и журнальных статей и в мою большую биографическую книгу о великом конструкторе.

Наполеон утверждал: «Дайте волю архитекторам, и они разорят Францию».

Райт [242] Райт Фрэнк Ллойд (1869–1959) — великий американский архитектор. говорил: «Врач может похоронить свою ошибку, а архитектор — лишь закрыть зеленью».

Фастов. На вокзале посередине широкого перрона — белый медведь из цемента. Но почему?!!

Инопланетяне имеют фигуру в виде куба. Я мог бы работать на их планете портным.

С этой дурацкой бородой я из мальчика сразу угодил в старики. Сегодня посмотрел в зеркало: и руки тоже старые.

Большие корабли спят в порту под одеялом одесских дымов, а маленькие их охраняют.

В XX веке люди, наконец, поняли, что они всем обязаны Солнцу: красотой и богатствами Земли и самой жизнью. Но во всех странах мира ставят памятники кому угодно: политикам, поэтам, генералам, — а Солнцу никому и в голову не придёт поставить памятник. Очевидно, так рассуждают: «На кой чёрт ему ставить, когда оно и так светит, и завтра светить будет?» А язычники, дикари, те понимали, те ставили…