Ярослав Голованов - Заметки вашего современника. Том 1. 1953-1970

Из цикла «Незлостное хамство». Объявление в гостинице «Большая Московская» на Дерибасовской в Одессе: «Неоплаченная до 20 часов койка считается свободной». А если я вернусь в 21 час? А если я утром заплачу? От таких объявлений хочется плакать горючими слезами…

А лифт здесь замечательный, старинный, поднимаешься как во сне…

— Девушка, я хотел бы сегодня поужинать с Вами, ну, а потом уж заодно и позавтракать…

В англо-бурской войне нет и не может быть никакой романтики, потому что это война колонизаторов с колонизаторами. И, кто бы не победил, — итог одинаков: рабство.

Собрание сочинений Ленина — часто лишь украшение высоких кабинетов. Как эти большие начальники не понимают, что лучше совсем не иметь книг Ленина, чем иметь его пыльные книги.

В далеком и прекрасном будущем каждый человек будет обладать всеми нужными ему средствами передвижения по земле, по воде и в воздухе. Профессии шофёра, лётчика, моряка станут невостребованными и начнут отмирать: когда все умеют делать то, что и я, — профессия умирает. Умение управлять различными транспортными средствами (притом что техника сведёт процесс управления к примитиву — скажем — к голосовым командам) станет столь же обыденным, как сегодня умение читать.

Толкучка в Одессе. Продавали неполную колоду карт, что повергло меня в невероятное душевное смятение! Кому и зачем может понадобиться неполная колода карт?!!

Аркадия. Правила для купальщиков. Сказано, чтобы не купали лошадей. Но я пока не видел в Одессе ни одной лошади!

— Почему нигде нельзя купить план-схему Одессы?

— Не положено…

— ???!

— Потому что город пограничный…

А не засекретить ли нам глобус? Насколько спокойнее нам бы жилось…

Русские льют водку на мельницу истории.

Знаменитый киевский репортёр Блехман сказал однажды: «Если бы не мой акцент, я бы писал, как Тургенев».

Детские сады Семирамиды.

Птицы не знают, что Земля вертится, и громко приветствуют каждый новый день, как чудо.

В Союзе писателей стишок ходит:

Лагин [243] Лагин (Гинзбург) Лазарь Иосифович (1903–1979) — писатель, автор повести «Старик Хоттабыч». хорошо придумал: «Варфоломеевский утренник».

Номер партийного билета Ленина — 527.

«Вместе мы отольём общий мир» — надпись на медали, которую в честь Юры Гагарина отлили в профсоюзе литейщиков Манчестера.

Позывные Королёва на земле и во время полётов космонавтов были разные. На земле: — Я 20-й!, для космоса: — Я «Заря-1!» Во время полёта Германа Титова Королёв говорил ему:

— Прошу обратить внимание на ваши общие впечатления о полёте. Как выглядит Земля, небо…

Впрочем, тут же:

— Прошу сообщить давление и температуру в кабине…

Лёва Володин приехал в отпуск из Франции и целый вечер смешил меня рассказами о поездке в Гренобль [244] Французский город Гренобль был в 1968 году столицей X Зимних Олимпийских игр. . Один из рассказов Левы:

— Я приехал в Гренобль раньше других наших журналистов, поскольку добирался из Парижа, а большинство летело из Москвы. Город не знаю, впервые там, стал выяснять, кто из русских уже прилетел. В отеле мне говорят:

— Помнится, трое русских живут в университетском городке, а других ваших соотечественников мы не знаем…

Ладно. Университет на горе, довольно высоко, но у меня машина, поехал. Приезжаю, нашел их, знакомимся. Вижу, что они относятся ко мне очень подозрительно. Но я понимаю, показал им удостоверение. Успокоились. Все трое — докторанты, находятся на годичной практике в местном университете, язык знают. Один — из Киева, специалист по пластмассам, другой — из Таллина, специалист по Стендалю, который родился в Гренобле. Третий — из Ярославля, механик или математик, я не понял. Беседа не ладится. Я спрашиваю: «А на какие соревнования Олимпиады вы уже купили билеты?» Они в ответ: «Да мы спортом как-то не интересуемся». Тогда я говорю: «Ребята, я в Гренобле никогда не был, какие тут есть интересные кабаки, просветите меня…» Они в ответ: «Кабаки в городе, а мы на горе. Спускаться легко, а подыматься трудно…» «Но ведь автобус ходит!..» «Так за автобус платить надо…»

Лев Дмитриевич Володин.

Слово за слово выясняется такая картина. Три эти идиота, приехав в Гренобль, перво-наперво организовали партийную ячейку, поскольку все были членами партии. На первом же заседании ячейки постановили: за год, за счёт вполне приличной французской стипендии, скопить деньги на автомобиль «Москвич». Когда всё подсчитали, получалось, что жить они должны на 5 франков в день на человека. Питаются в столовой для студентов, дешевле некуда: булочки, кефир. Короче, живут впроголодь. Нигде не были, даже в Гренобль спускались раза 2–3, не более. Все в университете считают их, естественно, придурковатыми. Узнав всё это, я произнес пламенную речь:

— Ребята! Вам же дико повезло: целый год вы живёте во Франции, прекрасной стране! Начальства над вами нет никакого, никто за вами не досматривает. Так живите в свое удовольствие! Поезжайте к морю, покупайтесь, позагорайте! Да и здесь на лыжах с гор — одно удовольствие! Так вкусно, как во Франции, вы нигде больше никогда не поедите! Купите себе красивые шмотки, это вам вполне доступно. А на кой чёрт вам «Москвич»? Поганая железка, которая сгниёт через три года!

— Лев Дмитриевич! Но мы же договорились, слово друг другу дали…

Короче, посадил я всех троих в машину, повёз в ресторан, заказал хороший ужин. Они, бедняги, не от вина, а от еды совершенно опьянели. Подарил одному рубашку: у него уже весь воротничок истрепался… А на следующий день стали прилетать наши ребята из Москвы, закрутилась Олимпиада, и я, признаться, о докторантах этих забыл. Но история имеет продолжение…

Месяца через два сижу дома в Париже. Звонок: «Помните меня? Я докторант из Гренобля… Лев Дмитриевич, мне надо бы с вами увидеться…» Я отвечаю: «Приезжай», даю ему свой адрес. Приезжает.

— Лев Дмитриевич, я больше не могу так жить… Мне по ночам стали галушки сниться, которые моя мама готовит… Я решил возвращаться в Киев. Вот на «Запорожец» я накопил и хочу уехать домой…