Михаил Пашкевич - Афганистан: война глазами комбата

Олег Молоковский ко всему относился одинаково добросовестно. Однажды, когда проводилось практическое занятие с отработкой элемента захвата пленного, сам Майоров был мгновенно захвачен и скручен рядовым Силаком и младшим сержантом Молоковским. Хотя сопротивлялся, как мог, применяя весь арсенал приемов опытного войскового разведчика.

Через полгода службы на сторожевой заставе младшему сержанту Молоковскому было поручено дополнительно к прямым обязанностям вести ежедневный учет расхода боеприпасов, распределение и учет нарядов. Оба поручения чрезвычайно ответственны. Первое потому, что это боеприпасы, а не картошка. Второе потому, что это люди, а их на заставе очень мало. И каждый кроме всех прочих обязанностей должен был нести службу на постах днем и ночью, круглосуточно. Не больше, но и не меньше других, независимо от сроков службы. К этому времени у Молоковского начал уже прорезаться командирский голос, командовал он спокойно, не срывался на крик ни при каких обстоятельствах, чем еще больше утвердил свой авторитет у товарищей.

Проведение колонны на сторожевую заставу Саяд было привычным мероприятием. И это раннее летнее утро не предвещало ничего плохого и ничем не отличалось от других. В установленном месте собралась вся колонна. Командир уточнил задачи, еще раз отработал вопросы взаимодействия в различных ситуациях, и колонна начала движение. Пройдя до сторожевой заставы без огневого воздействия, воины приступили к разгрузке. Настораживали только необычная тишина и отсутствие вообще чего-либо живого в кишлаке Саяд.

Обычно при проведении подобных мероприятий из кишлака на заставу приходил его старейшина Малик, чтобы выпить кружку чая с комбатом, поговорить о сложившейся обстановке, а заодно провести разведку по поручению той стороны, а также «продать» их секреты по просьбе комбата, естественно не без вознаграждения. В этот раз Малик не вышел. Колонну разгружали быстро, слаженно. Командиры подразделений, находившиеся на «блоке» дороги, докладывали, что все в порядке. Колонна двинулась обратно. Вот по «блоку» прошли грузовые машины. Прошел тягач, тащивший неисправный БТР с заставы. Еще требовалось провести два БТР охраны и можно было снимать «блок». В это время из развалин старой крепости, которая находилась внутри «блока», раздались два выстрела из гранатомета. Обе гранаты попадают в БТР №223, командиром которого был сержант Олег Молоковский. С разных мест одновременно бьют по личному составу из гранатометов и пулеметов мятежники. В шлемофоне голос Молоковского: «БТР подбит, стоим, имею «трехсотых» (согласно действующей переговорной таблице так назывались раненые). Связь обрывается.

А бой разгорается, набирая силу. По развалинам, расположенным за пределами «блока», открыли огонь наши минометы. Стреляют боевые машины пехоты. Колонна не может продолжать движение, пока не будет убран с дороги подбитый БТР.

…Олег Молоковский сидел на месте командира БТР, слушал команды по радиостанции. Остались позади развалины крепости. Еще чуть-чуть — и можно облегченно вздохнуть: прошли. В это время в БТР что-то дважды сильно ударило. Волна горячего воздуха придавила к прибору наблюдения, боевая машина дернулась и, развернувшись на дороге, заглохла. Опешив от неожиданности, водитель рядовой Киков бессмысленно дергал рычаг переключения передач.

Обернувшись и увидев голову товарища с обожженными волосами, Олег понял, что произошло. Он почувствовал едкий запах дыма, заполняющего десантное отделение. Доложив комбату по радиосвязи обстановку, Молоковский показал Кикову на верхний люк: мол, вылезай. По откинутой крышке верхнего люка защелкали пули. Люк быстренько захлопнули. Вдвоем с Киковым стали пробираться к боковому левому люку. Открыли, вдохнули по глотку свежего воздуха. Вокруг шел бой. Глухо и как-то мягко разрывались мины, и резко, зло, с треском рвались осколочные и кумулятивные гранаты от РПГ. Прикрываясь БТР, вдвоем с Киковым начали вытаскивать раненых. Время от времени по боевой машине били пули и рикошетом с противным воем отлетали. Вытащив раненых и контуженых из БТР, Олег принялся энергично трясти пулеметчика рядового Исайкина. У того видимых ранений на теле не было. Солдат находился в каком-то оцепенении. Наконец Исайкин пришел в себя. Молоковский указал ему на небольшое укрытие и на место, откуда, вероятно, по ним стреляют, приказал прикрыть. Вскоре пулемет Исайкина заработал.

Начали перевязывать раненых. Забинтовав раненую ногу, занял удобную позицию и открыл огонь из автомата рядовой Силак. Под прикрытием огня товарищей Молоковский с Киковым ползком, как учил ротный, перетащили раненых под дувал. Кикова Молоковский оставил с ними, а сам пополз обратно. Занял огневую позицию, открыл огонь по мятежникам, голосом подбадривая товарищей и прося их экономить патроны. С конца колонны, перебегая от укрытия к укрытию, к подбитому БТР бежал капитал Майоров. Было видно, как пули поднимают фонтанчики пыли в тех местах, где он только что находился. Последний рывок — и он у БТР. Спокойное лицо Молоковского, как на обычных занятиях по тактике, сразу успокаивает.

— Олег, все живы?

— Все, товарищ капитан!

Выйти из боя на этот раз удалось только в 17 часов. Главной победой было то, что все остались живы. Потеря техники в таких случаях огорчает, но не очень.

Через несколько месяцев старшего сержанта Олега Молоковского, кавалера ордена Красной Звезды, назначили командиром отдельной сторожевой заставы. Однажды, прибыв к нему на «точку», капитан Майоров спросил: «Олег, у меня нет никаких сигналов и подозрений в отношении тебя, но скажи, пожалуйста, как так получается, что они (имеется в виду личный состав) у тебя всегда чистенькие, сытые и веселые, оружие в порядке? Как это у тебя получается? Ты уж случайно не кулаком правишь?» На что получил такой ответ: «Я служу не для вас, товарищ капитан, не за ордена и медали. Я служу честно и хочу доказать себе и другим, что как командир чего-то стою».

Олег Молоковский был женат и имел ребенка.

Не берусь назвать точные цифры, сколько тысяч человек, проходивших службу в Афганистане, получили ранения или погибли в результате подрыва на минах. Сколько единиц боевой и другой техники уничтожено или выведено из строя по этой же причине. Но если провести анализ только по своему батальону, то это будет не менее 30 процентов.

Командование армии США и стран НАТО на основе опыта локальных войн выдвинуло концепцию «наземной минной войны». Она предполагает массовое, неограниченное по масштабу, месту и времени их боевое применение. Делается это в целях снижения маневренных возможностей ударных группировок противника, повышения эффективности огневого поражения, нарушения боевых порядков и обеспечения выигрыша во времени и пространстве.