Иван Травкин - Всем смертям назло

Напрасно просил я оставить меня на «Щ-303», до конца войны. Оказалось, что приказ уже подписан. Мне давалось пять суток, чтобы сдать лодку другому командиру.

И вот настал день прощания с нашей «старушкой». Она по-прежнему стояла у пирса, крепко прижатая льдом к деревянным сваям. По борту в одну шеренгу построились моряки. Начинаю говорить, но чувствую — не могу, горло сдавило. Вижу, у инженер-механика Ильина подозрительно повлажнели глаза. Обхожу боевых друзей, каждому крепко жму руку, благодарю за совместную службу. А сам еле сдерживаю слезы. В минуты смертельной опасности умел я держать себя в руках, скрывать свои тревоги и переживания. А тут — никак не могу. Тяжело расставаться с людьми, с которыми делил горести и радости, последний кусок хлеба и последний глоток воздуха, тяжело расставаться с родным кораблем, где прослужил почти восемь лет.

Экипаж «Щ-303» под командованием капитан-лейтенанта (ныне — капитан 1 ранга в отставке) Евгения Александровича Игнатьева продолжал боевые действия до конца воины.

Случилось так, что в начале декабря сорок четвертого судьба вновь свела меня с моряками «Щ-303». Штаб бригады подводных лодок тогда приказал мне обеспечить переход «Щ-303» в Турку и проверить готовность личного состава к самостоятельным действиям в боевой обстановке. Я был очень рад, что встретился с верными друзьями. На переходе убедился, что матросы, старшины и офицеры хорошо справляются со своими обязанностями. Мы вошли в Финские шхеры, где не было минных полей. Представилась возможность проверить, как люди ведут себя на боевых постах, командных пунктах при срочном погружении и при плавании под водой. Чувствовалось, что, несмотря на почти годичный перерыв в боевых действиях, боевая закалка у наших подводников сохранилась прочно. По приходе в Турку я доложил командованию, что личный состав готов выполнять боевые задания.

После Е. А. Игнатьев поведал мне о делах своего экипажа.

— В тот раз, в декабре сорок четвертого, — сказал Евгений Александрович, — поход был неудачным: мешала штормовая и туманная погода. Наконец, севернее Акменьрагса ночью мы обнаружили конвой, состоявший из транспорта, охраняемого тремя сторожевиками. Стали выходить в торпедную атаку. Сторожевик, находившийся в пяти кабельтовых от лодки, повернул на нее и пошел на таран. От атаки пришлось отказаться. Мы произвели срочное погружение. Сторожевик прошел над лодкой и стал удаляться. Но в момент погружения на глубине двадцати пяти метров лодка сильно ударилась о каменистый грунт. От удара нарушилась герметичность прочного корпуса. Течь устранить не смогли. Дальнейшее пребывание на позиции стало невозможным. С разрешения командования вернулись в базу для ремонта. Он продолжался недолго. В начале февраля 1945 года лодка снова отправилась в боевой поход в район Клайпеды и Лиепаи. С нами пошел командир дивизиона капитан 2 ранга Г. А. Гольдберг.

В первых числах марта наш самолет сообщил о вражеском конвое. Темной ночью подводники настигли врага. Шли два транспорта в сопровождении четырех кораблей охранения. Мы выпустили четыре торпеды, две из них попали в неприятельское судно водоизмещением шесть тысяч тонн. Оно затонуло. Это был последний наш поход. На рубке «Щ-303» появилась цифра семь — столько она потопила вражеских кораблей.

Спустя много лет после войны я с радостью узнал, что гвардейский Флаг «Щ-303» поднят на одной из современных подводных лодок Военно-Морского Флота. Личный состав этого подводного корабля с честью хранит традиции экипажа гвардейцев «Щ-303». Бороздя моря и океаны, он настойчиво совершенствует свою боевую и политическую подготовку.

Сумеречный февральский день, Я подхожу к плавучей базе «Иртыш», вмерзшей в лед Невы. Два чувства борются в моей душе: очень жалко расставаться со славным гвардейским экипажем «Щ-303», с которым меня связала крепкая дружба, закаленная в боях и опасностях, и вместе с тем радует назначение на новый большой корабль, боевые возможности которого намного выше, чем у щуки».

За восемь лет службы на «Щ-303» я досконально ее изучил, и она слушалась меня безотказно. Как поведет себя новый корабль? Как меня встретят его люди?

Над городом сгустились низкие, темные облака. Порывистый ветер метет по набережной снежную пыль. Холодно, неуютно. И вдруг я увидел ее, «катюшу» — подводную лодку «К-52», которой мне отныне предстояло командовать. Она прижалась к борту плавучей базы. Стою и смотрю как зачарованный, забылись и холод, и ветер. Какая она громадная! Почти вдвое длиннее нашей доброй «старушки». Массивная рубка, широкий мостик, четыре орудия, в том числе две могучие «сотки». Я знаю, что у «катюши» десять торпедных аппаратов, большой запас торпед, превосходная скорость — в надводном положении она может помериться в быстроте хода даже с некоторыми миноносцами.

И вот я ступаю на ее палубу. На мостике встретил дежурный, четко отдал рапорт. Хорошо, если весь экипаж так хорошо службу песет!

Прежний командир уже ждал меня. Рассказал об экипаже, о ходовых и маневренных качествах корабля. Разумеется, беседа носила довольно общий характер, и многое еще было неясным. Но я уже испытывал радостное нетерпение поскорее и поближе познакомиться с кораблем и его людьми.

По своим маневренным возможностям, по мощности механизмов и вооружения лодки типа «К» — подводные крейсера — значительно отличались от «щук». И служба моя на новом месте началась с того, что я в течение месяца упорно изучал корабль и его технику. В этом мне помогал весь экипаж, но более всего старшина группы трюмных мичман Перевозчиков.

Павел Петрович Перевозчиков служил на «К-52» с момента ее закладки, отлично знал лодку и всем сердцем любил ее. Своими знаниями он с готовностью делился с товарищами, чем заслужил уважение всей команды. Мы с ним облазали отсеки и трюмы, всю надстройку, пощупали каждый клапан и каждую трубу.

Постепенно знакомился я с людьми. Моряки собрались хорошие, трудолюбивые и старательные. Одна беда — имели, если можно так сказать, только теоретическую подготовку. Боевого опыта не было. Да и откуда ему быть: ведь лодка достраивалась уже во время войны (еще одно красноречивое свидетельство стойкости и мужества ленинградцев!) и вступила в строй в 1943 году. Поэтому особенно велика была моя радость, когда инженер-механиком к нам назначили инженер-капитан-лейтенанта М. А. Крастелева — знающего, опытного и требовательного специалиста. Повезло и с помощником командира. На эту должность к нам прибыл старший лейтенант Г. Т. Кудряшов, который уже воевал на Балтике штурманом лодки, имел боевой опыт и отлично знал организацию корабельной службы. С такими помощниками можно было хорошо подготовить корабль, тем более что на условия для учебы теперь мы не могли пожаловаться.