Андрей Ковтун-Станкевич - Севастопольские записки

Такое взаимодействие позволяло нам спокойно идти на сокращение служб тыла от полка до армии.

С наступлением темноты я поехал на командный пункт дивизии подполковника Гузя. Здесь было спокойно. Вместе с командиром дивизии побывали в штабах полков. В одном из них произошла интересная встреча. Под Одессой в полку, которым я в то время командовал, был полковой инженер С. П. Федоров. Во время атаки румын у хутора Красный переселенец на высоте 80,0 противнику удалось прорвать передний край 2-го батальона и вклиниться в глубину. Восстановить положение можно было только контратакой. Собрав все свои ресурсы на командном пункте, вплоть до поваров, мы бросили их навстречу продвигающемуся врагу. Эту контратакующую группу возглавил Федоров. Он был ранен в руку, но не покинул поле боя. Группе удалось приостановить противника, но надо было еще отбросить его и вернуть утраченные позиции. От потери крови инженер слабел. Генерал Петров, командовавший в то время 25-й дивизией, приказал мне и комиссару полка Никите Балашову возглавить атакующую группу, а инженера отправить в медсанбат. Оттуда его эвакуировали на кавказское побережье, в госпиталь.

И вот через несколько месяцев мы встретились. Федоров начал расспрашивать, как кончилась начатая им контратака. Я рассказал, что мы отбросили врага и он понес большие потери.

Слушая наш разговор, подполковник Гузь заметил:

— Не думал, что наш инженер ходил в атаки. А сам ведь об этом никогда ничего не говорил.

— А о чем было говорить? Мне же не удалось довести контратаку до конца, — ответил тот.

Положение армии усложнялось многими причинами.

В частности, не совсем хорошо было с питанием. Наступили холода, довольно сильные для Севастополя. А воины были легко одеты.

Однако, несмотря на все это, настроение войск было прекрасное. Политотдел армии, политработники дивизий, бригад, полков, батальонов проводили огромную воспитательную работу среди солдат и офицеров. Армейская газета систематически освещала ход боевых действий и событий прошедших дней. Лозунг был один: отстоять Севастополь!

В это время штаб армии наконец-то получил подробные данные о разгроме немцев под Москвой. Поступавшие до этого сведения были отрывочными. Мы пользовались тем, что удавалось поймать в эфире радистам армии и армейской газеты. Теперь у нас была полная официальная информация, доставленная из Москвы через Новороссийск. Ее размножили и передали в дивизии.

Естественно, успех советских войск под Москвой поднял боевой дух армии. Всюду проходили митинги. Крепла вера в победу. Продолжалась деятельная подготовка к наступлению. Зная, как успешно протекали десантные операции на Керченском полуострове и в Феодосии, мы предполагали, что Крымский фронт будет и дальше развивать удачно начавшуюся операцию. Задача нашего наступления здесь, у Севастополя, ограничена — в какой-то степени оказать содействие керчанам, хотя бы тем, что противник будет лишен возможности снимать отсюда войска.

Командарм рассказал нам о подготовке десантной операции в районе Евпатории: ночью первый эшелон отправится туда и начнет высадку. Расчет на внезапность. Все данные позволяли верить, что успех в Евпатории обеспечен.

Сразу же начнется и общее наступление. Все увязано: захват Евпатории и наш удар. Конечная цель нашего удара — выход на рубеж Аранчи — устье р. Кача. Будем наступать для встречи с Евпаторийским десантом.

6 января в назначенное время мы начали атаку. Ей предшествовала артиллерийская подготовка. Но враг оказывал упорное сопротивление, и наше продвижение было незначительным. Лишь на кое-каких участках войска ворвались на передний край противника, но сломить оборону на всем фронте прорыва не смогли.

Бой затих с наступлением темноты. Войска готовились с утра 7 января вновь продолжать атаки. Подтягивались свежие части. Подвозились боеприпасы и продукты питания, эвакуировались раненые. Всю ночь на дорогах и тропах было оживленно.

Начальник штаба армии приказал мне прибыть на командный пункт. Поздно вечером из штаба Черноморского флота позвонил капитан 2 ранга О. С. Жуковский и сообщил, что высадка первого эшелона десанта в Евпатории прошла успешно. Евпатория в наших руках. Второй эшелон приступил к погрузке.

Это известие обрадовало. Еще бы! Выполнена одна из операций общей задачи — освобождения Крыма от гитлеровских захватчиков. Координация действий на Керченском полуострове, успех в Евпатории — это пролог к очищению полуострова. А может быть, с победы под Москвой, под Ростовом и здесь, в Крыму, начнется решительный поворот в ходе войны? Значит, в связи с этим на нашу Приморскую армию ложится долг усилить боевую активность. Но сумеем ли мы в новом году разбить и отбросить врага, или нам предстоит и дальше вести оборонительные бои, оставляя инициативу за ним?

Радовало одно: общими усилиями армии и флота враг остановлен, Севастополь стоит. 1941 год закончен в основном неплохо.

Правда, материальное обеспечение города все усложнялось, флот терпел значительные потери. Наши медсанбаты и госпиталь переполнены ранеными, и нет возможности быстро их эвакуировать из-за недостатка транспортных средств А что будет дальше, когда ночь станет совсем короткой…

Многое из того, что на Большой земле решается сравнительно просто, здесь, на этом участке, имеющем только морские коммуникации, превращается в труднейшие проблемы. Мы зависим от тыла, от уязвимости коммуникаций. Работники тыла при всем их стремлении, при всем желании не в состоянии оперативно решать ряд вопросов. База-то наша находится в Новороссийске, сообщение с ней нерегулярное.

Не хватает продуктов питания, нет картофеля, овощей. Местных ресурсов никаких. Все надо доставлять морем. Сидим, как говорится, на одной крупе. Есть случаи авитаминоза — неприятнейший симптом. Настали холода, а вопрос с топливом очень сложный, солдатам холодно в блиндажах. Согреваются они так: кладут в печь обыкновенные кирпичи или ракушечник и поливают керосином, затем поджигают. Пока керосин выгорит, кирпичи нагреваются и держат тепло. Но и керосин приходится доставлять с Кавказа.

С 1 января наша армия была передана в подчинение Кавказскому фронту (создан 30.XII 1942 г.). Приказ об этом подписан, и теперь все сводки мы адресуем не в Москву, а в штаб фронта. Оттуда пришел запрос: доложить о состоянии армии. Нам надо было готовить уйму самых различных справок, среди которых немало совершенно ненужных для дела. И приходится готовить, переключать почти весь отдел на эту работу, хотя нашей энергии едва достает на то, что требуется от нас в ходе ведения боевых действий.