Стэн Тэлчин - Найти истину...

Хейди задумалась.

– Да. Для меня это вполне приемлемо.

– Ну как ты можешь утверждать такое!

– Если бы Божий Сын пришел на землю обычным способом, Он не был бы Богом. Иисус же – другое дело! Сам Бог избрал невинную девушку для зачатия, чтобы она родила Христа.

Я не удержался и фыркнул.

– Зачем же Богу было нужно через такое проходить? Разве нельзя было послать Иисуса на землю в человеческом облике, чтобы Он сделал, то, что должен был сделать?

Хейди ставила грязные тарелки в посудомойку. С ответом она не торопилась, но было заметно, что мой вопрос задел ее за живое.

– Вы уж меня извините, мистер Тэлчин, но у меня нет глубоких познаний в богословии. Если мне что-то не понятно, я на время прекращаю думать над этим и просто верю, что Господь мне даст разумение, если Ему будет угодно.

Я прошел к себе в комнату, думая о том, что Хейди, как и все христиане, принимает многое в религии на веру, поскольку так им велит пастор или священник. Однако меня умилили ее честность и открытость. Что бы она ни говорила, все было прозрачно-чистым, как вода в горном источнике.

Этель также вела с Хейди долгие разговоры на эту тему. Бедная Хейди! Ну и досталось же ей от нас, сердито обрушивающих на нее лавину всяких вопросов! Но не помню случая, чтобы она хоть раз обиделась за это. Ее любовь и сострадание к нам, казалось, были неистощимы.

Прочитав и проанализировав все четыре Евангелия в Новом Завете, я проработал свои заметки и набросал для себя пять основных вопросов, которые, как мне казалось, нужно было разрешить:

1. Верю ли я в существование Бога?

2. Верю ли я в то, что еврейская Библия (Танах) богодухновенна?

3. Имеются ли в Библии пророчества о пришествии Мессии?

4. Является ли Христос Мессией?

5. Если да, то что мне от этого?

Я несколько раз перечитал вопросы с растущим чувством враждебности. Да, я вел настоящий поиск, которым, быть может, мне придется заниматься несколько месяцев. А откуда же взять на это время?

Не успел я себе задать этот вопрос, как в глубине души понял, что время здесь не помеха. Большую часть своей работы я мог доверить своей очень компетентной секретарше Дженни Бигнелл.

Мысленно я пришел к одному единственному выводу: найти ответы на свои вопросы стало жизненно важным для меня делом.

Первый вопрос, на который мне предстояло ответить, был – верю ли я в Бога?

Дело не в теории. Я больше не собираюсь копаться в философствованиях великих биологов и ботаников. Хоть я и мог бы «предоставить» Дарвину право голоса, на что он вполне имеет право, но в данный момент его мнение для меня не важно. Я ставлю вопрос перед самим собой, и отвечать на него предстоит только мне.

Начав размышлять, я вспомнил все прочитанное, и из этого следовало, что у любого, кто верил в «Создателя», не хватает какого-то шарика в голове. Все открытия указывали на то, что Земле уже миллиарды лет, а тем самым явно подтверждалось – библейский Бог просто является плодом человеческой фантазии.

Мне вспомнилось, как в детстве я слышал слова о том, что «Бог – просто вымысел человека». Человек создал Бога по своему подобию, утверждали многие, потому что он не мог вынести реальной действительности бытия. И все в том же духе: «Бог помогает уйти от действительности». «Религия годится только для коров и католиков». Не только эти, но и другие подобные «остроумные высказывания» ставили своей задачей возвысить «остроумов» над толпой – пусть все узнают, что есть человек, который может стоять на своих ногах, а не дожидаться, когда кто-то поможет. Добившийся всего сам человек, который знал, что жизнь одна и другой не дано, всех предупреждает: «Постарайтесь прожить эту жизнь как можно полнее, ведь живым из нее вам не выйти!»

Размышляя об этом, я сидел у себя в комнате, и вдруг мне пришла в голову мысль, что высказывания других о Боге мне известны, но вот что я сам о Нем думаю – этого мне высказывать не приходилось. Да и вообще я не помнил, чтобы когда-нибудь приходилось говорить по этому поводу с кем-либо другим – с родителями, братьями, сестрами, друзьями, даже с женой. Мы почему-то просто не затрагивали этот вопрос. Слушая разговоры о Боге всю свою жизнь, я однако не чувствовал, что кто-то старается надавить на меня, на мое отношение к Нему.

Все же временами я и сам обращался к Богу. Помню, такой случай, когда мне было лет семь. В то время мы жили в уилльямсбургской части Бруклина, в четырехэтажном многоквартирном доме номер 375 на Пуласки Стрит. Рядом с домом был пустырь, на котором рабочие бывало разводили костер и периодически варили в ведрах смолу и потом по веревке поднимали эти ведра на крышу.

В один прекрасный день, когда рабочие ушли, мы, дворовые мальчишки, увидели, что они оставили ведро со смолой, которое все еще варилось над костром. Бенжи, один из самых взрослых мальчишек, нашел где-то ручку от метлы и подозвал нас к себе. Продев эту ручку от метлы через ручку ведра, Бенджи взялся за один конец и приказал мне взяться за другой. Так как он был старше, я повиновался. Мы дружно подняли ведро и понесли. Ведро было тяжелым и поэтому стало передвигаться в мою сторону. Можете себе представить: чем ближе ко мне передвигалось ведро, тем тяжелее, казалось, оно становилось. Меня уже обдавало жаром смолы.

– Мне тяжело! – закричал я.

– Ничего, держись, – буркнул он.

Все же для меня ведро было слишком тяжелым, и я выпустил конец палки... Ведро грохнулось на землю, обдав меня горячей смолой до колен. Боль была непереносимой, и я заорал, как будто меня резали. Остальные ребята только беспомощно смотрели.

Наконец двое ребят помогли мне добраться до дому. Когда они меня поднимали под руки, я помню, как я обратился к Богу: «Боже, как же Ты позволил такому случиться? За что? Ну пожалуйста, убери эту боль!» Все же боль не проходила, и мне пришлось несколько недель проваляться в постели с ожогом третьей степени. Из этого я сделал вывод: либо же Бог не услышал мои молитвы, либо же Его просто нет!

Начался затяжной период сомнений и безразличия. Все же что-то меня удерживало от того, чтобы не стать атеистом. Возможно, этого не случилось из-за религиозного рвения моей матери, которая каждую пятницу зажигала свечи и искренне молилась Богу, или же из-за моих дедушки и бабушки, которым приходилось бороться за то, чтобы мы все ходили в синагогу молиться и вообще сохраняли еврейские обычаи.

Когда мы в школе проходили теорию эволюционного развития видов, я запутался вконец. Тогда-то я и сделал для себя вывод – чтобы поверить в теорию эволюции, нужно отказаться от веры в то, что Бог призвал Моисея привести «избранный народ» в землю обетованную. Отказ от веры в Бога означал отказ от своих еврейских корней. Этого сделать я не мог. Оставалось просто об этом не думать.