Стэн Тэлчин - Найти истину...

Каждый раз, когда это происходило, во мне росло сильное желание закончить свой анализ Библии, чтобы тогда я смог доказать Джуди, насколько она ошибается. Однако все оборачивалось совсем не так, как я предполагал. В действительности же мои усилия уже стали моей миссией, причем самого высокого порядка.

Однажды утром я решил сходить на работу уладить кое-какие дела. Но придя туда, я не мог собраться с мыслями и на чем-нибудь сконцентрироваться. В отчаянии я встал из-за своего рабочего стола, закрыл дверь кабинета и полез за Библией. Именно в то утро я и наткнулся на строчки в Евангелии от Иоанна, от которых чуть было не подпрыгнул:

Не думайте, что Я буду обвинять вас пред Отцом: есть на вас обвинитель Моисей, на которого вы уповаете. Ибо если бы вы верили Моисею, то поверили бы и Мне, потому что он писал о Мне (Иоанна 5:45, 46).

Еще раз убедился в том, что не знал даже свою собственную Библию, Танах, не говоря уже о христианской Библии. Признайся, Стэн, сказал я мрачно сам себе, в свои пятьдесят лет ты духовно опустошен.

Кое-что о Торе мне было известно, а вот что касается духовности моего народа и его истории – то я ничего об этом не знал. Я даже толком не представлял себе, о чем говорится в Библии. В силу этого я и отставил на какое-то время Новый Завет и решил начать с самого начала – с Бытия.

Вначале, прочитал я, Бог сотворил небо и землю. Затем Бог сотворил Адама, который евреем не был.

Потом я прочитал о грехе Адама и Евы, о том, как Бог вознегодовал на них и как с этого и начались для человека несчастья. Я пришел к выводу, что потомок Адама и Евы оставался существом никчемным вплоть до времен Ноя и всемирного потопа.

Затем появляется Аврам, который также не был евреем. Однако, как я узнал, Аврам был наречен Авраамом и стал отцом всех евреев. Как же так?

Именно Господь и сказал Авраму: «Пойди из земли твоей, от родства твоего и из дома отца твоего, в землю, которую Я укажу тебе. И Я произведу от тебя великий народ, и благословлю тебя, и возвеличу имя твое, и будешь ты в благословение. Я благословлю благословляющих тебя, и злословящих тебя прокляну, и благословятся в тебе все племена земные" (Бытие 12:1-3).

Отличное обещание! Ведь более того: Бог сказал все это, когда Авраму было уже семьдесят пять лет!

Читая далее, я обнаружил, что Аврам послушался Бога и покинул свой дом и семью и пошел в землю Ханаанскую. И Бог сдержал Свое обещание Авраму:

Возведи очи твои, и с места, на котором ты теперь, посмотри к северу, и к югу, и к востоку, и к западу. Ибо всю землю, которую ты видишь, тебе дам я и потомству твоему навеки (Бытие 13:14,15).

Я даже почувствовал легкое головокружение от этих строк. Бог Сам лично дал моему народу землю во владение! Между тем ведь прошло двадцать четыре года с тех пор, как Бог впервые заговорил с Аврамом, у которого все еще не было детей.

Аврам был девяноста девяти лет, и Господь явился Авраму и сказал ему: Я Бог всемогущий, ходи предо Мною и будь непорочен. И поставлю завет Мой между Мною и тобою...

Казалось, слово «завет» [25] . То есть «соглашение». так и рвалось со страницы. Что же это означает: между Богом и человеком? Между людьми?

Посмотрев это слово в справочнике, я убедился, что во времена Аврама и много веков до него, а также и после него, практиковалось так называемое «ритуальное обрезание для завета». Это было высшей формой соглашения, которое могло заключаться между двумя сторонами. Его достигали по случаю перемирия между вождями племен или просто по случаю заключения взаимного договора об обороне, или же когда стороны желали продемонстрировать друг другу братскую любовь. Такой «завет», или договор, подразумевал полное доверие друг к другу.

«Ритуальное обрезание для завета» неизменно включало в себя официальную церемонию. Стороны обменивались оружием, одеждой и именами. Этим они как бы утверждали друг для друга свою силу, стать и свое лицо. Затем по обыкновению произносились благословения за поддержание достигнутого соглашения, а также проклятия на случай его нарушения. После этого проводилось «обрезание». Необходимо было пролить кровь. Иногда делались надрезы на лице или на руках, после чего стороны терлись ранами друг о друга, чтобы пролитая таким образом кровь смешалась. Иногда кровь собирали в миску, где ее тщательно перемешивали – считалось, что теперь у всех одна кровь, после чего эту кровь пили прямо из миски.

Для «запечатлевания» ритуального обрезания для завета стороны втирали пепел или какое-нибудь другое вещество прямо в рану, чтобы остался след-шрам. За «запечатлеванием» шел ритуал «вечной памяти» – напоминание присутствующим о скреплении завета. После этого участники церемонии усаживались друг против друга для «трапезы». Во время трапезы все друзья и члены семей разделяли свою радость, а этим самым они как бы праздновали утвержденный между сторонами завет-соглашение.

Я опять вернулся к Книге Бытия. Когда Бог предложил Авраму заключить завет, Аврама настолько переполнили чувства, что он пал ниц – ведь ему хорошо было известно, что означает заключение такого завета.

... И Бог сказал ему:

Я – вот завет Мой с тобою: ты будешь отцом множества народов. И не будешь ты больше называться Аврамом, но будет тебе имя: Авраам, ибо Я сделаю тебя отцом множества народов. И весьма распложу тебя... (Бытие 17:3-6) Сей есть завет Мой, который вы должны соблюдать между Мною и между вами и между потомками твоими после тебя: да будет у вас обрезан весь мужеский пол. Обрезывайте крайнюю плоть вашу: и сие будет знамением завета между Мною и вами (Бытие 17:10,11) .

Прочитав эти строчки, я будто окаменел, увидев слово «знамение». Да, я был обрезан, и мне было известно, что каждый еврейский ребенок мужского пола должен пройти через этот обряд в большей степени как «знамение» еврейства, нежели как «завет с Богом». Бог заключил завет, чтобы быть Богом для потомков Авраама. Обрезание же было своего рода «скреплением» данного завета.

Бог не только повелел Авраму обрезать всех своих детей, но каждого ребенка мужского пола, рожденного в его доме. В день, когда Аврам стал Авраамом, не только он, но и все мужчины в доме были обрезаны.

Пытаясь представить себе эту картину, я содрогнулся. Во время Второй мировой войны мне какое-то время пришлось проваляться в госпитале. Больного на соседней койке должны были обрезать. Я хорошо помню через что ему пришлось пройти: насколько болезненной была операция и насколько ужасно он после нее себя чувствовал. Можно только мысленно представить, насколько всем мужчинам в доме Авраама было больно после обрезания, особенно если учесть, что никакого медицинского оборудования для этой цели и никаких обезболивающих лекарств, имеющихся для этого в наше время, в то время не было.