Валентина Краскова - Серые кардиналы Кремля

Надо полагать, что за десять лет правления Анны Иоанновны ее первый советник и помощник уже «набил руку» в государственных делах и втянулся в них. Он по-прежнему не владел русским языком, но это не мешало ему разбираться в вопросах внутренней и внешней политики России. К тому же он был не глуп; на его примере вполне оправдывалась поговорка, что «обстоятельства делают человека». Отсюда понятно, что страх перед самостоятельной деятельностью отнюдь не преобладал в тревогах Бирона о своем будущем. Что касается многочисленных недоброжелателей, которых он сумел нажить себе и которые должны были сейчас ополчиться против него, то они существовали всегда — как при жизни императрицы Анны, так и после ее смерти. Бирон был уверен в стремлениях своих врагов отстранить его от власти, а поэтому не особенно боялся их. Главная опасность подстерегала временщика со стороны Анны Леопольдовны и Антона-Ульриха Брауншвейгского.

Родители малолетнего императора не только никогда не питали к Бирону чувств симпатии, но и открыто презирали его. Эта неприязнь уходила своими корнями в прошлое и едва ли не целиком была на совести властолюбивого фаворита.

Анна Леопольдовна была привезена в Россию еще ребенком и воспитывалась при дворе императрицы. Так как о будущем потомстве принцессы заботились столько же, сколько и о ней самой, то, конечно, рано был поднят вопрос о ее браке. Наиболее выгодной кандидатурой являлся ровесник Анны принц Антон-Ульрих Брауншвейгский. Его привезли из Германии в 14-летнем возрасте и воспитывали рядом с будущей супругой, полагая, что таким образом молодые люди привяжутся друг к другу.

Но надежды не оправдались. Русская принцесса с первого взгляда невзлюбила своего суженого. Она была своенравна, капризна, упряма, а жених — женоподобный, скромный, ограниченный и, ко всему прочему, заика. Но главная причина ее неприязни заключалась даже не в этих качествах. Анна не терпела никакого насилия над собой. Поскольку Антон-Ульрих был навязан ей, то она не желала выходить за него именно по этой причине.

Такую нерасположенность Анны к заморскому жениху вскоре заметил Бирон и решил воспользоваться удачной ситуацией, чтобы почерпнуть из нее личную выгоду. Временщик задумал женить на принцессе своего сына Петра. То, что Петр был моложе Анны на пять лет, нисколько не смущало его. Он был уверен, что императрица в решительную минуту будет на его стороне. К счастью, из этой затеи ничего не вышло. Бирон не учел своенравный характер 20-летней принцессы, которая вынуждена была молча сносить его участие в своей судьбе, смиряясь перед высоким положением любимца своей коронованной тетки. Она сделала выбор в пользу Антона Брауншвейгского, но только лишь для того, чтобы отклонить предложение Петра Бирона и его родителя.

Страшно даже представить себе, какая участь ожидала бы Россию в том случае, если бы Бирон установил здесь свою династию. 15-летний отпрыск по своему характеру ни в чем не уступал отцу. Задатки спесивого и жестокого юноши свидетельствовали о том, что в будущем он может стать еще более деспотичным, чем сам Бирон. Отец был вспыльчив, но, как говорили, отходчив. В сыне не было даже этой отходчивости. Его дурные наклонности вполне оправдывались воспитанием, которое получали дети временщика. С раннего возраста им внушалось, что они находятся на особом положении и что их «шалости» останутся без наказания. Проверяя данное убеждение на личном опыте, они каждого, кто попадался на глаза, били по ногам розгами, лили вино на прохожих и устраивали другие, подобные этим, «развлечения». Когда же на них жаловались, у Бирона был готов ответ: «Разве ему надоела служба? Если так, то может выходить в отставку».

Хотя Бирону и не удалось устроить брак Анны со своим сыном Петром, его положение после смерти императрицы внешне казалось довольно прочным. Как регент, он был фактически главой государства. Но, настроив против себя принцессу, он приобрел в ее лице злейшего врага. По сути, он же и устроил так, чтобы престол, минуя Анну Леопольдовну, перешел к ее наследнику. Бироновская опека, которой Анна так тяготилась в детстве, теперь распространялась на ее сына. Это не могло не зародить в ней чувство безграничной ненависти к тирану.

При жизни Анны Иоанновны будущий наследник престола находился в дворце императрицы. С его появлением родители практически лишались всяческих прав на него и им определялось другое место жительства. Первое, что сделала Анна после кончины своей величественной тетки, — отобрала сына у Бирона и взяла его к себе в дом. Временщик вынужден был согласиться, уже ощущая, какая угроза таится для него в этой своенравной и капризной женщине. Однако если с ней он обходился дипломатично, то в обращении с Антоном-Ульрихом не соблюдал даже обыкновенных приличий. Он был очень низкого мнения о способностях принца и знал, как относится к нему его супруга. Однажды он припомнил Брауншвейгскому слова Анны, что она охотнее положит голову на плаху, чем пойдет за него замуж; конфликт едва не привел к дуэли.

Но разлучить супругов или настроить их друг против друга Бирону не удалось. Его падение уже было предрешено. Все, кто при жизни императрицы считались его сторонниками, теперь отвернулись от него. Остерману он был не нужен, поскольку тот по опыту знал, что Бирон крайне скуп на проявление милости. Другой соратник временщика, фельдмаршал Миних, желал усилить свое собственное влияние, а в этом деле Бирон ему только мешал.

Наконец, до Анны Леопольдовны дошли слухи о том, что регент пытается снова отобрать у нее сына, а ее и Антона-Ульриха выслать из России. Встревоженная мать открылась Миниху и попросила защитить ее. Фельдмаршалу только и нужно было согласие принцессы, чтобы принять меры против соперника. Вечером того же дня он явился к ней с несколькими офицерами, которые должны были выступить в роли свидетелей волеизъявления матери императора. В их присутствии она отдала распоряжение арестовать временщика.

Бирон не ожидал катастрофы, хотя перед этим у него были нехорошие предчувствия. В два часа ночи у дворца, где еще находилось тело покойной императрицы Анны Иоанновны, остановился отряд, которым предводительствовал сам Миних. Караул пропустил их. На главной гауптвахте фельдмаршал сообщил офицерам из личной охраны регента волю матери императора и в подтверждение своих слов представил свидетелей. Офицеры охраны, ненавидевшие Бирона не меньше, чем остальные его противники, с радостью проводили прибывших в его спальню. Солдатам пришлось выломать дверь.

Бирон не желал сдаваться без боя. Один из солдат, заткнувший платком рот сопротивлявшегося регента, был укушен им за руку. Сопротивление ожесточило нападавших, и они избили герцога, нанеся ему около двадцати легких ранений. После этого Бирон был связан и в исподнем вынесен из дворца. Только на улице на него накинули солдатскую шинель, положили на сани и увезли.