Валентина Краскова - Серые кардиналы Кремля

Бенигна, как была в ночном неглиже, выбежала вслед. Начальник охраны Манштейн, увидев супругу регента в таком неподобающем виде, приказал своим людям отвести ее назад в покои. Однако те, не утруждая себя такой обязанностью, отшвырнули истеричную бабу в снежный сугроб.

Утром опальную чету везли в Шлиссельбург. На козлах дормеза сидели два офицера с заряженными двухствольными пистолетами. На Бироне был халат, поверх которого он накинул плащ, подбитый горностаевым мехом. Нахлобучив шапку на самые брови, Бирон надеялся быть не узнанным провожавшим повозку народом. Но из ликующей толпы раздавались выкрики, требовавшие, чтобы регент открыл лицо. Так русские люди прощались с тем, кто на протяжении всей своей жизни ненавидел и презирал их.

Находясь на пути в Россию, Екатерина думала, что она будет царствовать здесь единолично. И этому суждено было сбыться. С ее приходом к власти закончилась длительная по времени эпоха дворцовых переворотов, связанная с нестабильной политической ситуацией в стране. Немка по происхождению, Екатерина II старалась чувствовать себя русской. «Я хотела быть русской, чтобы русские меня любили» — такого принципа она старалась придерживаться с момента своего восшествия на русский престол.

Екатерина правила 34 года. Немалый срок ее царствования делится историками на два периода, условной границей между которыми проходит время пугачевского бунта. И, соответственно, в эти два периода характер деятельности императрицы и ее политические устремления существенно разнятся между собой. Если вначале мы видим в ее лице умную и образованную государыню, заботившуюся о благосостоянии всех своих подданных без исключения, ниспровергавшую рутину в науке и в быту русского общества, то далее она предстает перед нами в совершенно ином образе. Мечты о народном благосостоянии уже оставлены ею навсегда, о равноправии перед законом не может быть и речи. Ее «жалованная грамота» дает дворянам особые преимущества, купцы и мещане удостаиваются некоторых льгот, а низшее сельское сословие остается в стороне. Причины столь резкой перемены в политике и характере Екатерины II лежат на поверхности и, несомненно, связаны с влиянием двух особо приближенных к ней в эти периоды людей: Григория Орлова (1734–1783) и Григория Потемкина (1739–1791).

Однако не следует думать, что Екатерина была окончательно подчинена воле своих многочисленных фаворитов. Она была вполне самостоятельным политиком, и никто из любимцев не оказывал на нее существенного давления. По ее собственному признанию, она играла «людьми обыкновенными», словно игрушками. Она возвышала их, устраивала им хорошую жизнь рядом с собой, чтобы затем, пресытившись их обществом, бросить их на произвол судьбы.

Не обошла подобная участь и самых ближайших ее фаворитов: Сергея Салтыкова, которому приписывается отцовство Павла Петровича; Станислава Понятовского — впоследствии польского короля; Завадовского, являвшегося одно время первым министром просвещения в России; Дмитрия Мамонова — несколько известного своими литературными опытами; Зорича — основателя 1-го московского кадетского корпуса и, конечно, трех первых министров ее правительства — Орлова, Потемкина и Зубова.

Влиятельная партия братьев Орловых находилась на стороне тех политических сил, которые не видели в Петре III достойного правителя России и поэтому способствовали восшествию на русский престол его супруги, Екатерины II. Она значительно превосходила его благодаря своему развитию, целеустремленности и склонности к интриге. Мысль о захвате власти возникла у Екатерины Алексеевны задолго до 1762 года. В 1756 году, когда императрица Елизавета тяжело заболела, она составила план действий, которым поделилась с английским посланником Вильямсом. От него Екатерина получила 10 тыс. фунтов стерлингов. Но императрица тогда выздоровела, и борьба политических группировок оттянула осуществление намеченной цели. Только в апреле 1762 года, тайно родив сына от Григория Орлова (будущего графа Алексея Бобринского), она вплотную занялась подготовкой переворота.

В новом плане захвата престола Екатериной военную поддержку оказали пять братьев Орловых, взявшие на себя обязанность настроить гвардию против императора. Приступить к решительным действиям решено было в конце июня. К тому времени царица уже состояла в близкой связи с Григорием Орловым и, как отмечалось выше, даже родила от него ребенка. Но главная роль в этой политической драме отводилась Алексею Орлову — если не самому умному и образованному, то наиболее представительному и отчаянному внуку стрельца.

С ним Екатерину познакомил случай. Однажды офицер Орлов подбросил записку в комнату камер-юнгферы тогда еще великой княгини. Екатерина прочла послание и, заинтересовавшись слогом, пожелала увидеть автора. Во время свидания камер-юнгферы она тайно наблюдала за ним из-за занавеса. Это было начало сближения со всем семейством Орловых.

Статный и красивый мужчина, Алексей был силачом, каких мало. Одним сабельным ударом он отрубал голову быку, ломал в руках хрусталь и железо. По свидетельствам очевидцев, ему не стоило труда раздавить яблоко между двумя пальцами или поднять Екатерину вместе с коляской, в которой она сидела. И при такой внушительной силе он обладал отчаянной смелостью и решимостью. Он явился главным орудием Екатерины в исполнении ее плана отстранить от власти Петра III.

В памятную июньскую ночь, когда императорская чета находилась в разных загородных дворцах, Алексей Орлов отправился за Екатериной и прибыл вместе с ней в Петербург. Рано утром барабанная дробь возвестила о сборе войск. Гвардия сбегалась к Казанскому собору, где шумела взволнованная толпа. В народе кто-то распустил слух, что Петр погиб на охоте и сейчас царица будет принимать присягу как мать наследника. Многие из знатных людей также полагали, что Екатерина станет регентшей до совершеннолетия своего сына Павла, но Алексей Орлов неожиданно провозгласил присягу ей как императрице.

Слухи о смерти Петра III оказались преждевременны: он был еще жив. Пока государственные чины, созванные во дворец, приносили присягу новой правительнице, сама она во главе 14-тысячной гвардии двинулась к Петергофу, где находился ее супруг. У Петра не хватило решимости, чтобы удержать престол. Он мог воспользоваться услугами верного ему Миниха, под началом которого было 2000 голштинских войск, 5000 русских и, помимо того, 15 пушек. Имея в своем распоряжении 3 млн рублей наличными, он мог также удалиться в Пруссию, к стоявшей там русской армии или к своему союзнику Фридриху II. Но он колебался и медлил. Когда в два часа ночи он подплыл к Кронштадту, его не пустили туда: Орловы уже успели склонить коменданта на сторону Екатерины.