Эрик Ларсон - Страх и надежда. Как Черчилль спас Британию от катастрофы

После ланча Колвилл, Клементина и Мэри взобрались на один из ближних холмов. Колвилл и Мэри превратили эту прогулку в состязание – кто доберется до вершины первым? Колвилл победил, но в результате «почувствовал себя хуже, чем когда-либо в жизни, и на время почти утратил и зрение, и способность мыслить».

Колвилл нравился Мэри все сильнее, хотя некоторые сомнения у нее оставались. 10 августа, в субботу, она записала в дневнике: «Мне нравится Джок, но мне кажется, что он сущий размазня» – как называли тогда в Британии тех, кому не хватало силы характера или силы воли. Росла и симпатия Колвилла к Мэри. На другой день он отметил в дневнике: «Хотя она принимает себя немного слишком всерьез (как сама признаётся), она очаровательная девушка и на нее очень приятно смотреть».

Герману Герингу эта суббота принесла разочарование. Он заранее наметил на нее «День орла» – начало полномасштабной кампании против Королевских ВВС. Но плохая погода над южной частью Англии вынудила его отменить нападение. Он перенес начало на следующее утро (то есть утро воскресенья, 11 августа), но затем еще раз отложил его – на вторник, 13 августа.

Впрочем, одно утешение тут все-таки имелось: Луна находилась уже в середине второй четверти, а на ближайший уик-энд выпадало полнолуние, так что ночные налеты, казалось, будут проще и успешнее. Немецкая технология навигации с помощью радиолучей уменьшила зависимость люфтваффе от лунного света, но пилоты по-прежнему настороженно относились к новой системе и, как раньше, предпочитали совершать налеты в ясную погоду и над ландшафтом, залитым лунным светом.

В Берлине строители продолжали сооружать зрительские трибуны на Паризер-плац, в центре города: готовился парад победы, который должен был знаменовать собой окончание войны. «Сегодня они их покрасили и установили двух огромных золотых орлов, – отмечал Уильям Ширер в воскресной дневниковой записи. – С двух концов возводят гигантские копии Железного креста» [429] Shirer, Berlin Diary , 373. . Его отель располагался на той же площади. На нее выходили и Бранденбургские ворота, через которые должна была пройти армия-победительница.

Как выяснил Ширер, в нацистской партии ходили слухи, что Гитлер желает, чтобы трибуны были готовы к концу месяца.

На рассвете 13 августа, во вторник, две группы немецких бомбардировщиков, насчитывающие в общей сложности около 60 машин, поднялись в небо над французским Амьеном, широкими кругами взмыли вверх, до крейсерской высоты, и собрались в боевые звенья. Это заняло полчаса. Вывод такого большого количества самолетов на нужный рубеж давался не так-то легко даже в ясные дни, но этим утром задача оказалась еще сложнее – из-за неожиданной перемены погоды. Область высокого давления, стоявшая над Азорскими островами и, казалось, готовая вот-вот принести отличную погоду в Европу, внезапно рассеялась. Тяжелые тучи покрывали теперь Ла-Манш и оба его берега – французский и английский. Туман жался ко многим из немецких аэродромов. Над юго-восточным побережьем Англии предельная высота полета составляла всего 1200 метров.

Третья группа самолетов из 100 бомбардировщиков поднялась над Дьепом. Четвертая (40 машин) собралась к северу от Шербура; пятая – над Нормандскими островами. Выстроившись, все эти самолеты (их было значительно больше 200) начали двигаться в сторону Англии.

Герман Геринг считал, что для него это будет большой день – Adlertag, «День орла», день начала спланированного им полномасштабного нападения на Королевские ВВС с целью получить контроль над воздушным пространством Англии, чтобы Гитлер мог приступить к вторжению. На протяжении предыдущей недели люфтваффе осуществило ряд мелких атак (в том числе воздушные вылазки против английской цепи прибрежных радарных станций), но теперь настало время для главного события. Геринг намеревался устроить так, чтобы небо над Англией почернело от его самолетов, – продемонстрировать авиационную мощь, которая поразит мир. Для этого (а также ради вящего драматизма) он собрал воздушную группировку, состоявшую в общей сложности из 2300 машин (в их числе были 949 обычных бомбардировщиков, 336 пикирующих бомбардировщиков и 1002 истребителя). Наконец-то он по-настоящему покажет Гитлеру и всему миру, на что способна его авиация.

Но как только атака началась, погода вынудила Геринга остановить ее. Хотя секретное оружие люфтваффе – навигационные радиолучи – теперь позволяло немецким бомбардировщикам летать и в пасмурную погоду, рейд такого размаха и такой важности требовал хорошей видимости. Истребители и бомбардировщики не могли найти друг друга в облаках и поддерживать между собой прямую связь, к тому же у истребителей не было приборов, необходимых для того, чтобы следовать по навигационным лучам. Приказ об отмене атаки не добрался до многих геринговских подразделений. Так, одна группа из 80 бомбардировщиков выдвинулась в сторону Англии, тогда как самолеты ее сопровождения, все-таки получившие приказ, вернулись на базу, оставив бомбардировщики без прикрытия. Командир группы продолжал движение вперед (вместе со всей группой) – видимо, считая, что в пасмурном небе Королевским ВВС в любом случае будет гораздо сложнее обнаружить его самолеты.

Как только одна группа приблизилась к своей цели, объявился целый рой «Харрикейнов» Королевских ВВС. Их появление стало таким неожиданным, а их атака – такой яростной, что бомбардировщики поспешно сбросили свои бомбы где попало и удрали в облака.

Геринг распорядился возобновить атаку в два часа дня [430] Baker, Adolf Galland , 109–111; Basil Collier, Battle of Britain , 70–71; Basil Collier, Defense of the United Kingdom , 184–188; Bekker, Luftwaffe Diaries , 151; Overy, Battle of Britain , 62–63. .

Среди немецких пилотов, принимавших участие в операции, был и Адольф Галланд, который к этому времени приобрел репутацию почти легенды – не только в рядах люфтваффе, но и среди летчиков Королевских ВВС. Как и у Черчилля, его характерной чертой было наличие непременной сигары. Он курил гаванские, по 20 штук в день (прикуривая их от автомобильной зажигалки), и был единственным пилотом, которому Геринг лично разрешил курить в кабине самолета. Впрочем, Гитлер запретил ему фотографироваться во время курения – опасаясь влияния, которое такая реклама может оказать на нравственность немецкой молодежи. Галланд и его группа теперь базировались на аэродроме в департаменте Па-де-Кале, на французском побережье. Для люфтваффе, уже привыкшего к легким победам на первой стадии войны, этот период стал, по словам Галланда, «жестоким пробуждением».

Предельное время полета у «Мессершмиттов Me-109» его группы, составлявшее всего 90 минут, теперь осложняло дело больше обычного, поскольку требовалось полчаса на то, чтобы собрать звенья бомбардировщиков и самолетов сопровождения над французским побережьем, прежде чем двигаться на Англию. Практическая дальность для истребителей Галланда составляла всего 125 миль, то есть приблизительно расстояние до Лондона. «Все, что дальше, находилось практически вне досягаемости», – писал он [431] Galland, The First and the Last , 18. . Галланд сравнивал немецкие истребители с псом на цепи, «который хочет напасть на врага, но не может причинить ему никакого вреда, потому что цепь слишком короткая».