Эрик Ларсон - Страх и надежда. Как Черчилль спас Британию от катастрофы

Остаток субботы прошел без приключений. Зато на другой день Колвилл записал: «Мое желание исполнилось».

Проснувшись, Колвилл обнаружил, что на дворе еще один идеальный летний день, такой же теплый и солнечный, как вчера. Все утро сирены воздушной тревоги предупреждали об атаке, но никакой атаки не последовало, и в небе над головой не появилось ни единого самолета. Однако после ланча положение изменилось.

Колвилл и Мойра сидели на террасе дома, обращенной на юг. Вдали виднелись Солент и остров Торни, справа на переднем плане – леса, позади которых различались очертания заградительных аэростатов, призванных защищать Портсмут от атак пикирующих бомбардировщиков, если те попробуют снизиться до небольшой высоты.

«Вдруг мы услышали звук орудий ПВО и увидели клубы белого дыма – над Портсмутом рвались снаряды», – пишет Колвилл. Взрывы зенитных снарядов испещрили небо. Откуда-то слева донеслось крещендо авиационных двигателей и пулеметного огня, эти звуки нарастали, обращались в мощный рев.

– Вот они! – крикнула Мойра.

Прикрыв глаза рукой от солнца, они увидели воздушный бой 20 самолетов, причем невероятно близко: Колвилл писал, что им словно бы открылся вид со «зрительских трибун». Немецкий бомбардировщик стал падать вниз по дугообразной траектории, оставляя за собой дымный шлейф, и потом пропал за деревьями. «Раскрылся парашют, – пишет Колвилл, – и стал изящно опускаться вниз посреди кружащих истребителей и бомбардировщиков».

Один пикирующий бомбардировщик (вероятно, «Штука») отделился от прочих самолетов, «на несколько мгновений завис, точно хищная птица», а затем резко нырнул в сторону острова Торни. За ним последовали другие пикировщики.

Потом донесся дальний гром мощных разрывов; над островом поднялись клубы дыма – там, где, по-видимому, загорелись ангары. Четыре из заградительных аэростатов, висевших над Портсмутом, взорвались и, обратившись в клочья, пропали из виду. Все это Колвилл и Мойра наблюдали с большого расстояния сквозь прелестную августовскую дымку.

Они какое-то время оставались на террасе – «в отличном настроении, воодушевленные увиденным», пишет Колвилл. По его оценкам, бой длился всего две минуты.

А потом они пошли играть в теннис.

Субботним утром в Берлине на очередной встрече со своими пропагандистами Йозеф Геббельс обратил главное внимание на то, как лучше всего воспользоваться растущим чувством страха среди мирного населения Англии (он был уверен, что этот страх действительно растет).

«Важнее всего, – заявил он собравшимся, – как можно сильнее нагнетать панические настроения, которые сейчас, несомненно, постепенно укореняются в Британии». Тайные передатчики Германии и официальные радиостанции, вещающие на иностранных языках, должны были продолжать смаковать «ужасающий эффект» авианалетов. «В частности, тайным передающим станциям необходимо отыскивать свидетелей, которые будут давать устрашающие описания тех разрушений, которые они видели собственными глазами». Кроме того, распорядился он, некоторые передачи должны предупреждать слушателей, что туман и смог не защитят их от атаки с воздуха; плохая погода, мешая точному бомбометанию, повышала вероятность того, что бомбы попадут по случайным целям.

Геббельс предупредил руководителей своих управлений иностранной и внутренней прессы, что им следует быть готовыми к попыткам британцев использовать чудовищные истории о гибели под бомбами стариков и беременных для того, чтобы воззвать к мировому сообществу. Геббельсовские пропагандисты должны были заранее приготовиться сразу же ответить на эти обвинения с помощью фотографий детей, погибших 10 мая 1940 года во время воздушного налета на немецкий Фрайбург. Разумеется, министр пропаганды не сообщил своим подчиненным, что этот налет, убивший 20 детей, которые играли на площадке, был по ошибке выполнен немецкими бомбардировщиками, экипажи которых считали, что атакуют французский город Дижон.

Гитлер по-прежнему не позволял бомбардировщикам атаковать сам Лондон. Основная задача – как следует взвинтить англичан, заметил Геббельс: «Мы должны и дальше подчеркивать, что даже нынешние атаки – лишь предвестие того, что последует дальше» [455] Boelcke, Secret Conferences of Dr. Goebbels , 78–79. Геббельс придумал особенно хитроумный способ дальнейшего нагнетания беспокойства внутри Англии – усиливая и без того широко распространившиеся опасения, что пятая колонна усердно старается подготовить почву для вторжения. Он приказал руководителю внешнего вещания, работающему под его началом, добиваться этого, вставляя «загадочно звучащие, но тщательно продуманные послания» в обычные радиопередачи. Эти послания должны были походить на закодированные сообщения, передаваемые шпионам (по крайней мере на то, какими эти сообщения представляются обычному слушателю), «тем самым подпитывая подозрение, что мы поддерживаем контакты с членами британской пятой колонны». Можно лишь представить какое-нибудь мирное британское семейство, слушающее такую передачу воскресным вечером: «Вот ведь странно – почему этот ведущий новостей уже шестой раз сказал слово "овсянка"?» (Там же, 79.) .

Вопрос о том, как убедить палату общин в необходимости сделки «эсминцы в обмен на базы», продолжал мучить Черчилля. Рузвельт отказался от его предложения, состоявшего в том, чтобы обе страны подали это соглашение как стихийное желание помочь друг другу. По мнению Госдепартамента США, американские «Законы о нейтралитете» делали «абсолютно невозможным» спонтанное дарение государством своих эсминцев (да и практически чего угодно) какой-то другой стране. Необходимо было обязательно оформить такую сделку как плату за что-то.

Отзыв сделки исключался. Британские морские потери стремительно росли. На протяжении прошедших шести недель 81 торговое судно было потоплено вражескими подлодками, минами и самолетами. И ведь это был лишь один театр боевых действий среди быстро распространяющегося мирового пожара. Теперь уже стало ясно, что люфтваффе ведет полномасштабную войну против Королевских ВВС, – и столь же ясно, что, несмотря на все успехи британской авиации, интенсивность немецких авиаударов и их точность (обеспечиваемая системой радионавигации) стали наносить серьезный ущерб британским авиабазам и сети авиационных заводов лорда Бивербрука. Вторжение казалось не только вероятным, но и неминуемым, оно представлялось настолько реальной перспективой, что никто бы уже не удивился, подняв глаза и увидев, как немецкие парашютисты планируют рядом с колонной Нельсона на Трафальгарской площади. Британцы теперь приносили с собой в церковь противогазы и начали надевать маленькие идентификационные диски или браслеты – на случай, если взрыв бомбы разнесет их в куски. В почтовых ящиках стали появляться брошюры по гражданской обороне, разъяснявшие, что делать, если в вашем районе появится немецкий танк. Один из советов: ткните ломом в то место, где стальная гусеница танка проходит над ведущим колесом.