Дженнифер Бернс - Айн Рэнд. Эгоизм для победителей [litres]

Новая идея Брэндена была вдвойне деструктивнее, потому что он применял её во время сеансов анализа с членами «Коллектива» и другими заинтересованными «пациентами». В самом деле, изначально Брэнден вывел эту идею из общения с товарищами по «Коллективу», которых считал недостаточно независимыми. Однако его послужной список в сфере психологического консультирования был, мягко говоря, невелик; у него была только степень бакалавра. Но, вооружившись системой Рэнд, Брэнден почувствовал, что готов стать экспертом. Рэнд всегда нравилось говорить с людьми об их личных проблемах, и она призывала относиться к любой проблеме в жизни рационально. Теперь и Брэнден перенял эту привычку, а его авторитет поддерживало очевидное уважение со стороны Рэнд. Во время напряжённых сеансов терапии, по воспоминаниям одного пациента, Брэнден ходил по комнате, «как тигр в клетке», и требовал от членов «Коллектива» пересмотреть исходные данные и искоренить все следы иррациональности из своего мышления [339].

Рэнд была довольна психологическими инновациями Брэндена. Она начала открыто признавать в нём своего учителя, равно как и студента, своего интеллектуального последователя, который продолжит её работу. Даже несмотря на то что её романы во многом опирались на внутреннюю мотивацию и конфликты характеров, она всегда пренебрежительно называла психологию «этакой клоакой» [340]. Теперь она могла разобраться в ней, не читая Фрейда или других психологов, которых открыто осуждала. Вооружившись теориями Брэндена, она стала ещё больше уверена в своих суждениях об окружающих. Всё ещё находясь в восторге от своей наставницы, Брэнден сосредоточенно слушал её воспоминания, её рассказы о трудностях и разочарованности в мире. Он давал ей то, чего не мог дать пассивный, замкнутый муж: интеллектуальную стимуляцию и эмоциональную поддержку. Рэнд начала говорить, что он был её наградой, вознаграждением за все, через что ей пришлось пройти.

Хотя всё начиналось невинно, между ними всегда был небольшой флирт. Рэнд не скрывала своего мнения о Нейтане, открыто называя его гением. Его лицо, как говорила она, было в её вкусе. Брак Брэнденов лишь на время ослабил притяжение между ними. Осенью 1954 г., во время долгой поездки на машине в Канаду, подтекст их взаимоотношений всплыл на поверхность. Две парочки и ещё один их друг поехали к семье Барбары. По дороге домой Барбара заметила, как её муж и Рэнд держались за руки и ворковали на заднем сиденье. Сгорая от ревности и злости, она устроила потом с ним серьёзное выяснение отношений. Нейтан всё отрицал. Он ничего не скрывал. Он поклонялся Рэнд, но выбрал Барбару или по крайней мере убеждал в этом себя.

Как и Барбара, Айн заметила перемену в отношениях. На следующий день она вызвала Нейтана к себе в квартиру, где ждала его одна. Это была сцена из лучшего романтического фильма. После некоторого времени Рэнд стала требовательной и прямолинейной. Они с Нейтаном ведь были влюблены друг в друга, не так ли? Нейтан, поражённый, обольщённый, взбудораженный, смущённый, ответил утвердительно. Они нерешительно поцеловались. Назад дороги уже не будет.

Но ведь речь шла об основательнице объективизма, которая прежде всего верила в рациональность. Она решила, что они будут честны со своими супругами. Она созвала всех на собрание в своей квартире. Барбара с Фрэнком слушали, не веря своим ушам, а гипнотизирующий голос Рэнд заполнял комнату, подавляя их протесты. Её чары теперь уже были слишком сильными, чтобы сопротивляться им. В конце собрания они с Нейтаном получили желаемое: несколько часов наедине каждую неделю. Они заверили всех, что их отношения будут сугубо платоническими. Уединение позволит им изучить их интеллектуальную и эмоциональную связь, существование которой они больше не могут скрывать.

Когда неизбежное случилось, Рэнд вновь была честна как с Барбарой, так и с Фрэнком. Теперь они с Нейтаном хотели быть любовниками, говорила она. Но долго это, по понятным причинам, не продлилось. Она не хотела сдерживать Нейтана, который был младше её на 25 лет. То, как она всё объяснила, было завёрнуто в ткань рациональной философии. Она научила его всему. Дав чувствам проявиться, Нейтан и Айн попросту признали природу вещей.

Невзирая на свою иконоборческую сущность, в Рэнд всё же была капелька культурной конвенциональности. Испугавшись того, что может подумать внешний мир, она стала настаивать на секретности произошедшего. Она говорила, что если кто-нибудь об этом узнает, то её репутации придёт конец. Смущённый мыслью о том, что ему буквально придётся занять чужое супружеское ложе, Нейтан предложил снять небольшую квартиру в том же здании и выдавать её за офис, в котором как раз можно будет проводить их заседания. Рэнд отказалась. На первый взгляд всё оставалось как прежде. Даже члены «Коллектива» не могли заподозрить каких-либо договорённостей между семьями Брэнденов и О’Конноров.

Официально разрешённая, но тем не менее секретная интрижка отправила всех на небезопасную эмоциональную территорию. Несмотря на всю их страсть, отношения между Нейтаном и Айн не были гладкими. Айн была неуверенной, ревнивой любовницей, постоянно требовавшей от Нейтана выражения чувств. Будучи по природе не особенно эмоциональным, Нейтан не особенно в этом преуспевал. Очень много отведённого им времени они проводили за вдумчивой психологической и философской беседой, чтобы разобраться, почему, по мнению Рэнд, она почувствовала лёгкое дуновение безразличия с его стороны. Несмотря на то что Нейтан был в восторге от их затеи, он чувствовал давление, чтобы соответствовать её романтическим чувствам к нему, а со временем, когда новизна в их отношениях немного отошла на задний план, эта задача стала ещё труднее. Его также мучала верность Барбаре, которая начала страдать от сильных панических атак. Нейтан, называвший себя психологом, не мог найти причин тревоги Барбары. Никто из них не думал о том, что их интрижка и обман, порождённый ею, может стать источником страданий. Однако, вероятно, самый тяжёлый удар принял на себя Фрэнк, которому приходилось уходить из квартиры, когда Нейтан устраивал рандеву с его женой. Зачастую его пунктом назначения в такие дни и вечера был расположенный по соседству бар [341].

Государство должно существовать на благо высокопоставленных людей.

Любовная связь с Брэнденом началась как раз тогда, когда Рэнд начала писать самую главную часть «Атланта». На ранней стадии книга шла без проблем. Рэнд создала круг хороших персонажей. Был Хенк Риарден – запутавшийся промышленник, чей новый стальной сплав прибрали к рукам коллективисты. Из представителей сливок общества был Франциско Д’Акония – блестящий плейбой-аристократ, разрушающий свою компанию, чтобы она не попала в руки врага. Но больше всех её занимала Дэгни Таггерт, с помощью которой Рэнд изобразила идеальную женщину. Инженер, как и Кира из «Мы, живые», Дэгни была протофеминистической героиней, сильной бизнесвуман, с лёгкостью меняющей любовников. Как и все героини Рэнд, Дэгни была красива, умна и с хорошим социальным происхождением. Пленительная и эффектная брюнетка, внучка первого железнодорожного магната, у руля компании которого она сейчас стоит. Движущей силой книги является Джон Голт – персонаж, которого Рэнд сравнивала с вымышленной версией Фрэнка или Нейтана. Лидер забастовки и рупор философии Рэнд Голт является физиком, изобретающим революционные технологии, будучи чернорабочим.