Александр Черваков - Две стороны. Часть 1. Начало

– Вот твоё место, а это первый танковый взвод, – Китаец за руку поставил Сашку на полагающееся ему место, отодвинув одного бойца в глубь строя. Тем временем плац окончательно заполнился солдатами и их командирами. Со стороны офицерского общежития, на ходу поправляя фуражку, быстрым шагом приближался Шугалов.

– Батальо-о-о-н! Равняйсь! Смирно! – дежурный по батальону капитан, печатая шаг, двинулся к майору Шугалову. Шугалов также строевым шагом направился к молодому усатому капитану. В полной тишине, нарушаемой только щебетом утренних птиц, они остановились в двух шагах друг напротив друга.

– Товарищ майор, сводный батальон на общую утреннюю поверку построен. Командир второй мотострелковой роты капитан Стасенко! – отрапортовал дежурный.

– Здравствуйте, товарищи! – громкий голос Шугалова прокатился над плацем и больно ударил по ушам Щербакова.

– Здравия желаем, товарищ майор! – хор сотен голосов грянул в утреннем воздухе и унесся в степную даль.

По команде командиры подразделений вышли на середину плаца. Пока они получали нагоняи и задачи на предстоящий день от майора Шугалова, Щербаков топтался на своём месте. Солдаты не обращали особого внимания на Сашку и вели себя довольно развязно, пользуясь временным отсутствием Сенчина и полным безразличием к происходящему Баранкина. Сенчин как раз в это время «получал» от Шугалова за вечерний сабантуй.

Наконец прозвучала команда «по местам» и офицеры вновь встали в строй к своим ротам. «Равняйсь», «смирно» – командиры ставили дневные задачи своим подразделениям. Сенчин опять приказал Щербакову выйти из строя.

– Повторяю, приказы командира первого танкового взвода лейтенанта Щербакова выполнять! Считайте, что это я приказал! Гаджибабаев, поможешь лейтенанту Щербакову во всём разобраться. – Так, – продолжил Игорь, – сегодня первый танковый взвод отправляется в «парк» на ремонт техники. Продолжаем ремонт 173-го и 174-го танков. Второй взвод с лейтенантом Баранкиным – полигон, ангар номер «3», разборка-сборка НСВТ, затем, после обеда, «парк» – обслуживание 175-го и 176-го. Третий взвод со мной – ремонт казармы танковой роты. – Вопросы, – Сенчин оглядел танковую роту, стоявшую перед ним по стойке смирно.

– Никак нет, товарищ старший лейтенант, – дружным хором ответили бойцы.

Игорь еще раз окинул взглядом роту. – Сейчас все идут в столовую, далее по запланированным местам.

Сводный батальон поротно стал расходиться с плаца, строевым шагом направляясь в сторону столовой. Летняя солдатская столовая находилась ближе к танковому полигону за узенькой речушкой Анисовкой, огибавшей территорию воинской части. Весной она разливалась и в столовую можно было попасть, только делая большой крюк, километра в полтора, через большой железный мост. Сейчас же через неё перебросили временный деревянный мостик, и до столовой теперь метров пятьсот напрямую. Танковая рота шла по протоптанной солдатскими сапогами дороге, поднимая степную пыль и распугивая кузнечиков. Солнце начинало припекать. Открытое пространство сменилось редкими деревцами, сквозь которые показались небольшие кирпичные домики с нарисованными на них синей масляной краской номерами.

– А это что за сооружения? – Сашка обратился к огромному Гаджибабаеву.

– Здесь солдаты и офицеры живут, когда зимой на учения приезжают, а летом – в палатках, – ответил Бабай, меряя двухметровыми шагами землю.

Рота вышла на разбитую грузовиками колею. Потянуло запахом подгоревшей гречневой каши. Сквозь заросли диких яблонь показался высокий навес летней столовой, рядом с ней толпилось множество солдат-пехотинцев, добравшихся сюда раньше танкистов. К стойке, за которой стояли несколько солдат в белых халатах, выстроилась большая галдящая очередь бойцов с котелками. У каждого «повара» была своя обязанность – двое выгребали огромным черпаком порции гречневой каши с тушенкой из такой же огромной кастрюли и накладывали их в протянутые котелки, третий наливал в крышку котелка чай, четвертый подавал пару кусков нарезанного хлеба. Получив свою порцию, солдаты рассаживались за широкие деревянные столы, стоящие под навесом, некоторые завтракали, сидя на траве, расположившись поодаль. Щербаков, скромно дождавшись своей очереди, получил свой первый армейский завтрак на белой тарелке с надписью «Общепит» и полусладкий чай светло-коричневого цвета в побитой эмалированной кружке. Усевшись за пустующий стол в углу, он долго вертел в руке погнутую алюминиевую ложку, на которой было нацарапано «ДМБ-92». «Когда же мой ДМБ? – борясь с тошнотой, подумал Сашка о своём «дембеле». – Еще два года. Два!». Поковырявшись в пригорелой каше, он отодвинул тарелку и стал пить разбавленный чай, заедая его подветрившим хлебом. Время завтрака подходило к концу. Запоздавшие к началу завтрака бойцы по-быстрому доедали свою кашу, запивая чаем. Большинство уже давно разлеглось под корявыми яблоньками и кустами терновника, покуривая дешевую «Приму» или просто задремав.

Гаджибабаев зычным голосом согнал первый взвод в одно место, помогая некоторым пинками. Построив всех семерых бойцов, он доложил подошедшему Щербакову о готовности следовать в автопарк.

«Ты пока командуй, – сказал Сашка, – я просто посмотрю как-что, а то я это лет пять назад проходил».

Бабай привычно скомандовал «равняйсь-смирно» и строем повел взвод в направлении «парка», который находился в километре от столовой. Солдаты сначала шли по пыльному проселку, затем, чтобы сократить путь, свернули в степь, напрямую шагая по кустикам полыни и подминая хвосты степного ковыля. Слева впереди высились белые ангары автопарка. Вдали, правее, стояли еще какие-то ангары, за ними располагалось огромное многокилометровое пространство полигона для огневых стрельб.

– А это что за ангары? – кивнул в сторону виднеющихся вдалеке ангаров идущий сзади строя Щербаков.

– Они пустые. У нас там занятия на полигоне проходят. Иногда там технику ставят, когда учения идут, – ответил молчаливый Гаджибабаев.

Наконец подошли к забору из колючей проволоки, огораживающему территорию автопарка. Основные ворота располагались на другом конце «парка», до них было еще минимум метров двести, запасные же были закрыты, поэтому бойцы поочерёдно пролезли в заранее проделанный проём в «колючке». Метрах в десяти от забора находилось четыре железных столба с навесом из пробитого в нескольких местах шифера. Под навесом, дававшим живительную тень, стоял танк Т-72 с приоткрытой крышкой моторно-трансмиссионного отделения и сушившейся на ней парой армейских портянок. На башне «семьдесят двойки» белел номер «174». Широкие гусеницы покрывал слой грязи и ржавчины, а откуда-то снизу доносился храп и торчали чьи-то босые ноги.