Олег Кудрин - Лина Костенко

Любовью и восхищением дышат все ее слова о муже: «Когда мы впервые встретились — только посмотрели друг на друга, и почувствовали близость. Все, что было дорого ему, стало дорогим и для меня. Мои друзья стали его друзьями. Многие, зная мой характер, изумлялись: и как это он с ней живет? А все очень просто. Василий Васильевич считал, что должен меня защищать. И, чувствуя себя защищенной, я делалась “как шелковая”. В то же время кого-то удивляло: почему мне так дорог и близок этот “номенклатурный руководитель”? Ведь он, в силу интеллигентности, никогда не выставлял напоказ свое благородство, доброту… Однажды я увидела листок, на котором муж расписывал шариковую ручку. Обычно пишут первое, что приходит на ум, скажем, свое имя. А он исписывал все страничку словом “добро”!» [108] Унгурян Ольга. «Только очень смелый человек мог предложить руку и сердце такой “крамольной” женщине, как я». Интервью с Линой Костенко. Газета «Факты». 19 июля 2002. URL: https://fakty.ua/89360-lina-kostenko-quot-tolko-ochen-smelyj-chelovek-mog-predlozhit-ruku-i-serdce-takoj-quot-kramolnoj-quot-zhencshine-kak-ya-quot

Кстати, первой на эту особенность Цвиркунова обратила внимание даже не Лина, а ее дочь Оксана. Ей было девять лет, когда в доме появился Василий Васильевич. По словам Костенко, она сразу приняла его как отца.

«Знаете, дать ребенку отчима не так-то просто. Я понимаю женщин, которые всю жизнь оставались одинокими, чтобы не привести в семью, к детям, чужого человека. И если бы я почувствовала, что муж может быть даже не равнодушным, а душевно-глуховатым к моему ребенку, или что он будет любить нашего общего сына больше, чем мою дочь… Тогда — все, до свидания! Но ведь этого не запрограммируешь. Ты же не можешь поставить условие: люби моего ребенка! Любовь либо есть, либо нет. И не успела я даже задуматься на эту тему, как увидела, что моя Оксанка полюбила Василия Васильевича, как отца. При этом она знала, что у нее есть родной отец, с которым мы расстались.

Не нужно думать, что если двое людей расстаются, то кто-то из них хороший, а кто-то — плохой. Не нужно вообще обсуждать то, что касается только двоих. Отец Оксаны — польский писатель Ежи Пахлёвский — достойный, порядочный человек… Однажды я сказала дочке: у тебя мама украинка, отец — поляк. Я никогда не буду диктовать, кем тебе быть. Подрастай и почувствуй, кто ты и где хочешь жить — в Украине или в Польше. И Оксана сделала выбор. А позже — выбрала отца. Она так полюбила Василия Васильевича, что при встрече с моим бывшим мужем сказала ему: «Можно, я буду называть тебя Ежи? Я не могу говорить тебе “папа”, потому что у меня уже есть отец».

Причем Василий Васильевич не позволял себе сюсюканья, “пуси-муси” и уловок “доброго дяди”. Часто ведь мужчина, пытаясь завоевать сердце женщины, готов быть для ее ребенка “лошадкой” и часами возить на плечах — только бы показать, каким хорошим папой он может стать! Нет, ничего демонстративного не было. Но такой силы дочерней и отцовской любви мне раньше встречать не приходилось.

В доме они всегда были союзниками и сообщниками. Даже устраивали «заговоры», разрабатывали тайные планы, как уберечь меня от неприятностей. Я ведь часто делала то, что казалось им опасным…» [109] Унгурян Ольга. «Только очень смелый человек мог предложить руку и сердце такой “крамольной” женщине, как я». Интервью с Линой Костенко. Газета «Факты». 19 июля 2002. URL: https://fakty.ua/89360-lina-kostenko-quot-tolko-ochen-smelyj-chelovek-mog-predlozhit-ruku-i-serdce-takoj-quot-kramolnoj-quot-zhencshine-kak-ya-quot

Весной 1969 года в семье появился сын — Василий Цвиркунов-младший.

Так и шла, в какой-то парадоксальной гармонии, их жизнь. В годы директорствования Василия Цвиркунова на киностудии им. Довженко удалось сделать большие и даже великие фильмы: «Тени забытых предков» Сергея Параджанова (1964), «Сон» Владимира Денисенко (1964), «Родник для жаждущих» Юрия Ильенко (1965), «Каменный крест» Леонида Осыки (1968), «Белая птица с чёрной отметиной» Ильенко (1968), «В бой идут одни старики» Леонида Быкова (1973).

А книги Лины Костенко в это же время не печатались. В 1972 году был рассыпан набор очередного ее сборник — «Княжа гора». Так же было отказано в издании романа в стихах «Маруся Чурай». И неудивительно, что секретарь по идеологии компартии Украины Маланчук внес поэтессу в «черные списки».

А 1973 году Василия Цвиркунова «ушли» с поста директора Киностудии. Лина Васильевна так рассказывала об этом.

«Он был солдат, воин — в настоящем смысле этого слова. Ходил в атаку на фронте. Получил тяжелейшее сквозное ранение, ему ампутировали ногу… А когда он стал директором Киностудии Довженко, защищал, прикрывал собой молодых. У него был дар находить талантливых людей. И таким образом создавалась уникальная школа украинского кино 60-х годов. Я бы не ограничивала его определением “поэтическое”. Фильмы снимались в разной манере, но все они были со знаком качества. Именно тогда об украинском кинематографе заговорили поляки, французы, японцы. Если бы только Василия Васильевича не начали преследовать и не сняли с работы <���…> “Строгачи” (строгие выговоры. — Прим. авт. ) не имели для него значения. Разве что тогда дома он выкуривал чуть больше своей нормы — двух пачек сигарет. Он начал курить еще на войне. А бросил в один день. Ради меня. Однажды заметила ему: мол, как же я могу бросить, если ты сам куришь. Он затушил окурок и сказал: “Все. Это последняя сигарета”. И больше не притронулся к пачке никогда!» [110] Унгурян Ольга. «Только очень смелый человек мог предложить руку и сердце такой “крамольной” женщине, как я». Интервью с Линой Костенко. Газета «Факты». 19 июля 2002. URL: https://fakty.ua/89360-lina-kostenko-quot-tolko-ochen-smelyj-chelovek-mog-predlozhit-ruku-i-serdce-takoj-quot-kramolnoj-quot-zhencshine-kak-ya-quot

Но их семья в любом случае была счастлива — тихим счастьем, когда подрастают дети, когда заграницу ездить нельзя, но зато на верном «Запорожце» с ручным управлением можно объездить всю Украину. А потом мариновать и засаливать дома собранные грибы. Лина с превеликим удовольствием освоила и эту часть бытия: «Когда любишь, все успеваешь». Тем более, что она не тратила время на бесконечные статусные собрания и «посиделки» в писательских президиумах (и в этом было некоторое благо ее отлучения от в «официальной литературы»). Не ходила также на «писательские тусовки, рестораны и кафе “Эней”». У нее была своя человеческая, поэтическая вселенная — работа за письменным столом и семья: «Очень помогала мне мама. Помню, я удивлялась: как это она умеет все делать? А мама в ответ говорила: “Я тоже ничего не умела, пока моя мама была жива”. И вот ее не стало… А для меня пирожок испечь — это высшая математика, по части быта считала себя абсолютно бездарной. Ну, думаю, неужели не смогу нормальный обед приготовить мужу? Все кулинарные книги прочитала, все мамины советы задействовала» [111] Там же. .