Леонид Дроздов - Петр Машеров: падение вверх

Михаил Зимянин и Николай Патоличев после этого эпизода остались смертельными врагами. Как свидетельствует очевидец, при одном только упоминании фамилии Зимянина на лице Патоличева непременно всплывала гримаса ненависти [270] Симуров А. Указ. соч. С. 7. . Тем не менее им так или иначе еще долгое время приходилось пересекаться по работе друг с другом: первый долгие годы работал главным редактором главной коммунистической газеты «Правда», а второй — министром внешней торговли СССР. Вспоминая злополучное лето 1953 года, Н. Патоличев говорил, что белорусские товарищи показали тогда высочайшую зрелость, принципиальность, бесстрашие и спасли его не только от смещения, но и от тюрьмы [271] Там же. . Так и не став первым секретарем ЦК КПБ (б), М. Зимянин надолго исчезнет с главной политической сцены страны. Глубоко уязвленный неизбранием, он затаит смертельную обиду и на свою малую родину — Белоруссию, и на белорусов, не проголосовавших за него. Зимянин будет долгие годы работать на дипломатическом поприще: сначала послом во Вьетнаме, затем в Чехословакии. А после займет должность секретаря ЦК КПСС и главного редактора «Правды».

Неприязнь Зимянина, уроженца Витебска, распространится не только на Патоличева, но и на Машерова. Собственные корреспонденты «Правды» станут личными соглядатаями М. Зимянина в БССР. О любом промахе партийного руководства будет известно всей стране со страниц ее главного партийного органа — газеты «Правда». И Зимянин при каждом удобном случае не преминет нанести руководителям республики ощутимые, а порой и запрещенные удары, используя свои неограниченные возможности «делать тайное явным».

Вероятнее всего, Машеров был среди тех, кто голосовал против назначения соотечественника (хотя наверняка об этом неизвестно). А такие обиды не забываются. Земляки будут враждовать между собой долгие годы. И это обстоятельство говорит в пользу высказанного предположения.

На самом деле Петр Машеров оказался в весьма щекотливой ситуации. Ему пришлось делать выбор между двумя покровителями. В свое время при назначении Машерова на пост первого секретаря Вилейского обкома комсомола Михаил Зимянин, который тогда был первым секретарем ЦК ЛКСМБ, дал свое согласие. Он как непосредственный начальник Машерова завизировал документы на представление последнего к высшей государственной награде, а когда всплыли факты, препятствующие этому награждению, пошел к П. Пономаренко и уговорил последнего найти общий язык с Л. Цанавой — «защитить» Петра Машерова. Именно так, по словам самого Зимянина, он сформулировал свою просьбу. Поэтому, на его взгляд, Машеров повел себя некрасиво и неблагодарно при избрании первого секретаря ЦК КПБ (б). Николай Патоличев, в свою очередь, тоже немало сделал для Машерова. Сохранил за ним должность первого секретаря ЦК ЛКСМБ, приблизил к себе. Вместе они ездили на похороны Сталина, вместе стояли на трибуне на майских праздниках. Вероятно, и повышение Машерова по партийной линии не раз обсуждали. Возможно, поэтому комсомольский вожак и голосовал за Патоличева.

В должности первого секретаря ЦК ЛКСМБ при Патоличеве Машеров проработает еще год, до лета 1954-го.

Весной 1954 года, выступая на XVIII сьезде комсомола Белоруссии, он доложит, что возглавляемая им организация насчитывает шестьсот семьдесят тысяч человек. Если учесть, что в 1954 году численность населения в БССР составляла семь миллионов шестьсот восемьдесят пять тысяч человек, можно сделать вывод, что каждый девятый в ней был комсомольцем. За два предшествующих этому съезду года ряды комсомольцев пополнили свыше тридцати трех тысяч рабочих и пятидесяти шести тысяч колхозников [272] Якутов В. Указ. соч. С. 185. . Впечатляющий итог. Правда, качеству подготовки и моральным устоям молодых строителей коммунизма внимания практически не уделяли. Количество на этом этапе было важнее, поэтому на многие недостатки предпочитали закрывать глаза. На вопрос Машерова «А если вновь принятые комсомольцы пойдут венчаться в костел?» в Москве отвечали: «Ничего страшного. Сделаем вид, что не заметили». На комсомольском поприще Машеров показал себя с хорошей стороны. Партийные боссы остались довольны и решили, что он вырос из коротких штанишек, пора пробовать его и на взрослой работе.

Комсомольские годы дали Машерову многое — и в плане борьбы за власть, и, что важнее, относительно круга знакомств. Но знакомства были внутри республики, подобных связей в Кремле он не имел. Да и к тому времени лишь два белоруса поднялись на высшие ступени власти в Москве: Андрей Громыко и Михаил Зимянин. С первым Машеров вряд ли тогда был знаком, поскольку Громыко подвизался на дипломатическом поприще, со вторым он успел основательно испортить отношения.

Однако пока эти обстоятельства карьерному росту Петра Машерова не мешали.

С детства нас приучают, что белорусы — самая работящая, самая толерантная, самая доброжелательная и дружелюбная, самая читающая, самая продвинутая нация на территории бывшего СССР. Нынешний президент Беларуси и вовсе прославился афоризмом, что белорус — это русский, только со знаком качества [273] Взгляд [Электронный ресурс]. — Режим доступа: https://vz.ru/news/2016/9/12/832052.html. . Однако думается, что эта сентенция еще машеровских времен. Знаете, мой снисходительный читатель, чем больше я взрослел, тем более критично воспринимал такие утверждения. Порой не надо далеко ходить, стоит понаблюдать за отдельными представителями нашей нации со стороны — и картинка вырисовывается неприглядная. Что мы часто видим, стоя, например, в очереди в поликлинике или на погранпереходе? Наглую ложь, изворотливость, театральные припадки, работу локтями. Любой способ хорош, лишь бы поскорей достичь желанной цели — обойдя впереди стоящих, всеми правдами и неправдами пробиться в закрытую, но такую притягательную дверь. Терпеливо ждать положенного часа готовы немногие.

То же было и в советской партийной борьбе. Например, выступая против назначения первым секретарем ЦК КПБ (б) Михаила Зимянина, коммунисты-белорусы использовали не только его же оружие — «беларускую мову», но и самого знаменитого на тот момент белорусскоязычного писателя и поэта Якуба Коласа. Живой классик белорусской литературы, которого большой друг Петра Машерова Иван Климов вынудил вступить в партию, был использован как таран против своего же соплеменника. С точки зрения национальной принадлежности как раз за кандидатуру Зимянина (местный, белорусскоязычный, партизан) должен был выступать Колас, а не за русскоговорящего Патоличева. Явно, поэту приходилось гнуть линию партии. Ему-то самому по большому счету какая разница, кто окажется на самом верху в партийной иерархии? Изменить расклад он вряд ли мог: в любом случае выбирать приходилось из коммунистов. А коммунистическая партия, не думаю что была для него чем-то необходимым. В своей речи Якуб Колас умудрился даже не вспомнить о постановлении ЦК КПСС, а в перерыве подошел к Патоличеву и публично пожал ему руку [274] Патоличев Н. С. Совестью своей не поступись. М.: Сампо, 1995. С. 210, Алексейчик Я. Совестью своей не поступись [Электронный ресурс] // Друзья — Сябры. Режим доступа: http://xn — btbhm8bdfn1ff7ac.xn — p1ai/2016/12/1130/. . Такой демарш был весьма показателен: белорусская интеллигенция на стороне человека, определенного в жертвы. Вероятнее всего, это рукопожатие не просто эмоциональный порыв, а точно срежиссированный ход местных партийных функционеров. Дело в том, что Н. Патоличеву еще в тот момент, когда его вывели из состава ЦК КПСС, стали понятны дальнейшие действия Москвы. Возглавлявший в те годы ЦК КПСС Н. С. Хрущев, к которому Патоличев поехал на беседу, никаких объяснений не принял. Все было решено заранее.