Филип Эйджи - За кулисами ЦРУ. Дневник сотрудника американской разведки

Кубинцы сообщили министру иностранных дел, что они выедут в субботу в Мадрид. Вчера вечером я с Роберто Муссо, старшим в группе наружного наблюдения за кубинцами, пытался переговорить по телефону с новым шифровальщиком кубинского посольства. Муссо назвался именем одного человека, который, как нам уже известно, находится в контакте с шифровальщиком, вызвал его к телефону и передал трубку мне. Я сказал, что я друг его предшественника и хотел бы предложить ему помощь. Он ответил, чтобы я поцеловал его в зад, и положил трубку, но я позвоню ему еще раз, если у меня будет время, после того как в таком же духе поговорю со всеми тремя, двое из которых являются здесь новичками.

Вчера кубинцы, возможно, допустили серьезную ошибку, пытаясь наладить связи со своими людьми до отъезда. Они послали шофера, моего агента, чтобы тот отправил телеграмму в Тукуман (Аргентина) следующего содержания: «Приезжайте на свадьбу вашего кузена». Это может быть только закодированная фраза, а поспешность, с какой направили шофера на телеграф, заставила последнего прийти к заключению, что кого-то вызывают на встречу до субботы. Я сообщил телеграфом адрес и данные получателя резиденту в Буэнос-Айресе, чтобы там проследили, а здесь я буду, тщательно просматривать таможенные декларации пассажиров, прибывающих воздушным и морским путем из Буэнос-Айреса; возможно, обнаружится это имя или другие имена кубинских агентов. Об адресате нет никаких данных, но, вероятно, он замешан в деятельности партизан в районе Тукумана.,

11 сентября 1964 года, Монтевидео.

Демонстранты продолжают занимать здание университета, и снова взорвались бомбы возле помещения представительства ОАГ, на фабрике кока-колы, у редакций газет, которые выступали за разрыв с Кубой («Эль Диа», «Эль Паис», «Эль Плата»), возле домов четырех членов государственного совета, которые голосовали за разрыв, и возле нескольких клубов партийных фракций, выступавших в поддержку резолюции ОАГ. Из блокированного района университета были выпущены подростки, а представителям Красного Креста и врачам разрешили войти в него, чтобы раздать одеяла и осмотреть простудившихся и страдающих от голода. Любого, кто решает покинуть блокированный район, задерживают для выяснения личности, и он может быть подвергнут аресту. Замысел Родригеса сводится к тому, чтобы выловить тех из четырехсот человек, занявших здание университета, кто не является студентом.

Чтобы не отставать от студентов и политических демонстрантов, работники системы муниципального трап-спорта объявили сегодня в полдень трехчасовую заба-стовку, а работники автономных ведомств и децентрализованных служб в это же время устроили огромную манифестацию возле здания парламента, требуя повышения льгот в новом бюджете.

Я переговорил со всеми кубинцами, за исключением одного, и ни один не согласился встретиться со мной. Один из них вчера вечером «пригласил» меня в посольство на чашку кофе, но я счел благоразумным уклониться от такой встречи. Завтра кубинцы вылетают, а я на всякий случай буду находиться в аэропорту, там же будут Отеро, Пирис и другие офицеры полиции, которые на месте могут принять необходимые меры, если вдруг в последнюю минуту кто-либо из кубинцев решит не возвращаться на Кубу.

12 сентября 1964 года, Монтевидео,

Сегодня утром осажденные в университете сдались, и им позволили разойтись по домам после того, как были сняты отпечатки их пальцев, сделаны фотографии и записаны основные биографические данные. Из четырехсот человек, вышедших из здания, сорок три не были студентами, и их арестовали.

В полдень в аэропорту собралось несколько тысяч демонстрантов на проводы кубинцев. Когда полиция начала оттеснять демонстрантов к шоссейной дороге недалеко от здания аэропорта, вспыхнули новые беспорядки, в ходе которых произошла ожесточенная схватка, но полиция легко одержала верх, пустив конный отряд; при этом с обеих сторон имелись пострадавшие.

Все кубинцы выехали, как и было запланировано. Остался только один: торговый советник, которому разрешили задержаться на две недели, чтобы закончить дела, связанные с закупками вяленого мяса.

Из всех латиноамериканских стран и стран Кариб-ского моря только Мексика все еще поддерживает дипломатические отношения с Кубой. Если Мексика откажется порвать с Кубой, что вполне вероятно, то мексиканский канал можно будет использовать для проведения различных оперативных трюков против Кубы; возможно даже, что наш резидент в Мехико поддерживает правительство Мексики в вопросе об отношении к Кубе. Здесь же мы свое дело сделали, и бедняге О`Трейди придется трудиться до самого конца года, чтобы собрать все вырезки из газет по недавним событиям в связи с кубинским вопросом и представить их в штаб-квартиру как итог проделанного.

16 сентября 1964 года, Монтевидео.

Несмотря на огромную занятость сотрудников операциями против кубинцев и другими вопросами, вроде действий бразильских и местных коммунистов в профсоюзах, у нас возникли серьезные проблемы морального порядка, которые приобретают от недели к неделе все более острый характер. Мне кажется, что в большинстве случаев резидентуры настолько заняты повседневной работой, что это сводит к минимуму личные распри, поскольку ни времени, ни энергии на ссоры не остается. Но здесь неблагоприятную обстановку создает Холмэн, и каждый ощущает это на себе.

Дело в том, что Холмэн считает, что сотрудник его резидентуры должен добиться выдающихся успехов в той области работы, которая на него возложена, но сам он не особенно утруждает себя таковой. Кроме того, из числа сотрудников у него есть пасынки и любимчики, и хорошо это или плохо, но он выбрал меня своим любимчиком. Несколько раз в неделю он приглашает меня к себе на ленч и настаивает, чтобы я играл с ним в гольф по субботним дням в клубе «Серо» за городом, хотя я давал ему ясно понять, что меня эта игра не интересует. Когда мы вдвоем, он с иронией говорит о других наших сотрудниках, особенно об О`Трейди, Фиппсе и Цеффере. О’Грейди превратился в комок нервов от непрестанной критики Холмэна, и именно такое отношение к нему является, я уверен, причиной учащающихся приступов крапивницы. Обычно критика Холмэна сводится к выпячиванию недостатков в знании языка или неудач с вербовкой новых агентов, но иногда он критикует даже жен сотрудников.

Его настроение, возможно, было бы нам понятно, если бы он сам был для нас примером в работе, но он всячески уклоняется от нее, а просьбы от других резидентов, как, например, из Рио, Ла-Паса или Буэнос-Айреса, кажутся ему чуть ли не оскорблением. По его словам, он приехал в Монтевидео, чтобы отдохнуть последние четыре года перед уходом в отставку, и надеется вести минимум операций, чтобы не причинять беспокойства послу.