Марат Гизатулин - Булат Окуджава. Вся жизнь — в одной строке

Кулакову пытались оказать помощь. Он её не принимал. Мать во всём обвиняла учителей и пионерорганизацию, тогда как с Кулаковым велась большая работа. Во всём виновата мать.

И всё-таки в этот раз заступничество боевой мамаши не помогло. Из школы её сына исключили.

Теперь попробуем разобраться, где же устроился жить Булат Окуджава, перебравшись в Калугу. Строго по датам, с документальным подтверждением нам этого сделать не удастся. Причиной тому неблаговидное поведение некоторых «исследователей».

Единственный адрес, о котором можно говорить с документами в руках — это адрес, где Окуджава как раз не жил. Хотя об этом доме мне пришлось как-то встретить в интернете заметку под названием «Встреча у дома Окуджавы»:

30 июля в 18.30 во дворе дома на пересечении улиц Маршала Жукова и Максима Горького, где в 1952 году жил и творил Булат Шалвович Окуджава, поэты и барды Калуги проведут первую встречу людей, любящих и ценящих творчество Булата Шалвовича. Эта встреча пройдет в рамках проведения общественной кампании «Калуге — музей авторской песни имени Б. Ш. Окуджавы».

Да и большинство биографов Булата Шалвовича считают, что по этому адресу он жил и даже достаточно продолжительное время. Что, повторюсь, не соответствует действительности.

В этом доме жили родственники Галины, у которых можно было бы остановиться, хотя бы для начала. Тем более что и комната у них свободная была. Но комната эта никогда не пустовала — хозяева сдавали её внаём. И буквально за несколько дней до переезда Булата в Калугу хозяева сдали её новому квартиросъёмщику, врачу Шехтману. Об этом есть и соответствующая запись в домовой книге, которые тогда велись строго, с паспортными данными всех постояльцев, датами их прописки, выписки и постановки на военный учёт.

Окуджава снял комнатку в другом месте, на окраине, в доме № 25 по Колхозному переулку, что находился за Пятницким кладбищем. Это было, конечно, не так удобно и не так близко к школе, как в доме Галиных родственников.

К Колхозному переулку мы чуть позже вернёмся, а сейчас задержимся в мифологическом доме, где якобы «жил и творил» Окуджава.

Там, в следующей после Шехтмана записи в домовой книге дома 24/35 по улице Красной (прежнее название улицы Маршала Жукова), значится, что Окуджава Булат Шалвович таки был здесь прописан с 12 мая по 15 июля 1952 года. Да, прописан был, но не жил, ибо именно в эти два месяца Окуджава как раз уезжал в отпуск к жене в Высокиничи.

Понятно, что на время длительного учительского отпуска было нецелесообразно платить просто так за комнату, в которой не живёшь, вот он и съехал из Колхозного переулка. Но без прописки жить в СССР было нельзя, и пришлось Булату на эти два месяца прописаться у Галиных родственников.

Впрочем, думаю, Булат тогда не сильно огорчился, что снять комнату у родственников не удалось. Он, похоже, не очень-то и хотел у них жить, чтобы они не стесняли его родственными отношениями. На эту мысль наводит тот факт, что квартирант Шехтман тем же летом из дома на улице Красной выехал и Булат с вернувшейся из Высокиничей женой вполне могли бы претендовать на освободившуюся комнату. Но они почему-то возобновили аренду комнаты в Колхозном переулке.

Так что Дмитрий Быков в корне неправ, когда пишет, что

Первый калужский адрес Окуджавы — всё та же улица Горького, бывшая Красная, дом родственников Галины Смольяниновой.

К тому же Красная хоть и действительно впоследствии была переименована, но не в Горького, а в улицу Маршала Жукова. И почему вообще «всё та же улица Горького», если это первый калужский адрес Булата Окуджава?

Теперь переместимся наконец в Колхозный переулок, где Окуджава прожил почти всё время своего пребывания в Калуге.

Вот что рассказывала несколько лет назад Наталье Торбенковой тогдашняя хозяйка этого дома, Валентина Максимовна Нефёдова:

— Мы с родителями приехали в Калугу в 1959 году и сразу купили этот дом. Старые хозяева, у которых несколько лет назад жил Булат Окуджава, уехали на Украину. Всё, что от него осталось, это домовая книга, в которой были записи о прописке-выписке его и его жены, и книга с пометкой: «Из книг Булата Окуджава». По-моему, это был том из собрания сочинений Ленина. Кое-что там красным карандашом, помню, было подчёркнуто.

Валентине Максимовне было в тот момент восемнадцать лет, поэтому воспоминаниям её вполне можно доверять. Тем более, что дальше она вспомнила совсем удивившую меня деталь, которую захотелось проверить:

— Ещё было письмо, оно пришло в студенческие мои годы, где-то, наверное, в 1961 году. Писал украинский композитор по фамилии Губа. Мы его вскрыли, там он писал: «Дорогой Булат, где ты, почему не отвечаешь. Говорят, что ты живёшь уже в другом месте, но я всё равно решил написать. Хотелось бы увидеться». Мы тогда не придали значения этому письму, и оно не сохранилось.

Очень странной мне показалась эта информация. Кто такой композитор Губа и какая связь между украинским композитором и калужским Булатом? Хотя, конечно, если это 1961 год, то Окуджава — уже не калужский, и, даже если ещё не всенародно знаменит, то вполне мог побывать в Киеве по каким-нибудь литературным или концертным делам. И познакомиться там с украинским композитором.

Без особой надежды я обратился к сайту Союза композиторов Украины. И вот удача — есть, есть там такой композитор, Владимир Петрович Губа, и даже его домашний киевский телефонный номер нашёлся. Не сразу я ему дозвонился и уже начал было терять надежду, когда через пару дней наконец услышал в трубке приятный мужской голос. Мой вопрос про Булата Окуджаву его чрезвычайно обрадовал. Да, с Булатом был знаком очень давно, и очень хорошо друг к другу относились, хотя встречались крайне редко — один в Москве, другой — в Киеве. Про письмо, которое он писал в Калугу, не помнит, но помнит, что впервые они увиделись с Булатом в Киеве и познакомил их тоже киевлянин, поэт Сергей Вакуленко. Самого Владимира Петровича с Сергеем Вакуленко связывала общая любовь к музыке. И с Булатом тоже это оказалось общей любовью.

— Булат при встречах любил, чтобы я ему играл. Особенно часто просил исполнить «Аве Мария» Шуберта.

Вот так разъяснилась история с несохранившимся письмом из Киева. Хотя странно, что давно покинувший Калугу Булат дал Владимиру калужский адрес. А может, и не странно, учитывая, что его связи с Калугой тогда ещё оставались крепки и в Москве он скитался по съёмным квартирам. Рассчитывал, наверное, что в какой-нибудь приезд он зайдёт к бывшим хозяевам жилья и заберёт не заставшую его корреспонденцию. Да, видимо, так и не заехал уже после 1961 года, ибо не нашедшее адресата письмо ещё долгое время хранилось, пока не затерялось.