Марат Гизатулин - Булат Окуджава. Вся жизнь — в одной строке

Далее Павел Николаевич

…остановился на вопросах поднятия всего стиля работы школы в новом учебном году, который потребует более ответственного отношения учителей к выполнению задач коммунистического воспитания. Директор школы заострил внимание учителей на высоком качестве урока каждого учителя, напомнив о приказе министра просвещения о качестве урока учителей. Высокий идейно-теоретический уровень урока обеспечивает и созидательную дисциплину учащихся.

Вот такие золотые слова говорил директор. Закончив речь, директор обратился к главному саботажнику приказов министра просвещения с вопросом, почему у него такая низкая успеваемость. На что Окуджава ответил, что основной причиной является недостаточная подготовка учащихся в начальных классах.

Далее в прениях выступил завуч школы А. А. Фёдоров и заявил, что:

…успеваемость по русскому языку в истекшем учебном году значительно повысилась, что является результатом положительного, плодотворного влияния гениальных трудов т. Сталина по вопросам языкознания. Но это ещё только начало. Перестройку в преподавании русского языка на основе учения т. Сталина нельзя считать законченной.

Немного не сообразуется выступление завуча с докладом директора. Зато политически правильное. Ведь если сказать, что после гениальных трудов т. Сталина успеваемость снижается, так ведь можно и до беды договориться.

Поэтому в конце своего заседания педагогический совет постановил:

Положив в основу своей работы по русскому языку труды И. В. Сталина по языкознанию, продолжить настойчиво бороться за улучшение преподавания по русскому языку.

В новом учебном году в школе появилось много новых учителей, и с некоторыми из них Окуджава очень подружился.

Потом у меня было много друзей, часть из них жива, например, Больгинов, Коля Симонов, Галя Никитина, Идочка Копылова. Из ушедших — Дмитрий Сазонов, Александр Александрович Федоров — чудесный человек. Да и много других, всех не перечислишь! [66] Из интервью В. Соловьёву.

Из перечисленных только Больгинов и Фёдоров работали в школе до нового учебного года, остальные — новенькие.

Образовалась компания, стали проводить время уже не «под шарами», а в квартире кого-то из учителей.

Бывший ученик пятой школы Владимир Соловьёв 30 ноября 1985 года приезжал в Москву домой к своему бывшему учителю, чтобы записать воспоминания Булата Шалвовича для калужского радио в преддверии 120-летнего юбилея школы. В этой беседе Окуджава вспоминал о многом, в том числе и о своей несостоявшейся карьере алкоголика. Далее привожу рассказ об этом из интервью, которое тогда Окуджава дал Соловьёву:

Первым это заметил Александр Александрович Фёдоров. Он вытащил меня к себе, говорит: «Булат, я всё знаю, я всё вижу, вы с Сашкой пропадёте. Значит, так решаем: мы вас будем спасать. Сегодня у нас явочная квартира на улице Достоевского, вот там такой пароль (тук-тук), приходите с Сашкой, будем все думать». Мы входим в тёмную прихожую, пароль простучали, входим в квадратную огромную красивую старинную комнату с огромным столом. И за столом сидит вся учительская во главе с Александром Александровичем. Нас посадили: меня посадили с Колей Симоновым (прекрасный тенор), Сашку куда-то ещё. По нашим кандидатурам проголосовали и решили нас принять в это сообщество. Я был тогда в Калуге один, я, конечно бы, пропал, если бы не эта компания учительская. Я был сыт, мы пели, гитара была, я три аккорда как-нибудь играл, мы с Колей Симоновым пели: «Не искушай меня без нужды». Я пел вторым голосом, это была счастливейшая пора.

Ну, вот, оказывается, действительно физрук со словесником целых полгода безнаказанно увлекались водочкой с пивком «под шарами». Но почему я так уверенно про полгода говорю? Да дело в том, что, повторюсь, Симонов только сейчас, в новом учебном году в школу пришёл.

Здесь Булат Шалвович немножко лукавит, по обыкновению, насчёт своего одиночества: «Я был тогда в Калуге один». Нет, вольно или невольно он запутывает себя и читателей — в предыдущие полгода он действительно был один, но не сейчас, когда Галина уже тоже перебралась в Калугу и тоже получила место учительницы. Правда, в другой школе.

Лечение от алкоголизма в новой компании было нетривиальное — на явках тоже выпивали. Понемногу, правда, а потом пить переставали и начинали петь.

Не знаю, возможно, это действенный метод, но я бы не стал его рекомендовать практикующим наркологам.

Ну да бог с ними, с эскулапами, мы вот-вот к новой работе Галины Васильевны подойдём. Сейчас же нам надо закончить с явочной квартирой на Достоевского, и для этого снова дадим слово Булату Шалвовичу в изложении Владимира Соловьёва:

Было две истории, связанные с этой явочной квартирой. У Александра Александровича была жутко ревнивая жена Евдокия. Он ей всё время говорил, что он уходит на партсобрание, а где партсобрание, конечно, не говорил. Однажды она его выследила, и через час после того, как они уже приняли всё необходимое и начали петь песни, раздался грохот в дверь. Был слышен её голос, и мы решили Сан Саныча спасать. Мы связали несколько простыней, и пока там был стук, втроём — с Сашкой и с ним — вылезли в окно, довели его до дома, открыли через форточку окно, внесли его, положили на постель, поставили всё аккуратненько, закрыли и ушли. Как выяснилось потом, как он рассказывал, Евдокия неделю просила у него прощения. Вот такие были истории там. И ещё — выезжали в лес всей компанией, и кто-то из нас даже в белоснежном костюме (или так казалось). А как обратно возвратиться — не позаботились. Проголосовали попутку и, когда залезли в кузов, оказалось, там перед этим везли уголь. Мы были такие чёрные, хохотали, друг на друга глядя.

Здесь, правда, немножко озадачивает «внесли его, положили на постель». Но, возможно, завуч Александр Александрович Фёдоров просто очень глубоко вжился в роль спасителя своих подопечных от алкоголизма и хотел им показать все негативные стороны этого безобразного явления.

Впрочем, боролся он за их спасение, видимо, давно, с самого начала. Если нет, то зачем тогда через годы его «пациент» в рассказе о самом первом посещении заведения под шарами упоминает и третьего собутыльника, а именно самого завуча:

— Я гляжу, ты всё один да один. Может, вечерком под шары сходим? Ну, ресторанчик такой, под шарами…

И мы отправились. Я, Петя и завуч [67] Б. Окуджава. Отдельные неудачи среди сплошных удач. .

Ну, смех смехом, а завуч Фёдоров действительно был очень хорошим человеком и хорошим завучем. Он любил своих учителей и помогал им. Даже таким нерадивым, как герой нашего повествования.

Вот как вспоминает своего завуча названный выше С. И. Миронович: