Вячеслав Элеш - Записки подпольщика

— Настроение во всех частях, с которыми мы связаны, очень бодрое. Я бы сказал даже, что во многих частях настроение солдат какое-то торжественное. Они готовы и ждут только сигнала к выступлению, — многословно отвечал Абрамов.

Приходили Николай Руденко и Володя Шишкин.

— Как идет подготовка рабочих дружин, сбор и вооружение их? — спрашивал Лазо.

— Дружины с вечера готовы, — отвечал Н. Руденко, — и вооружены.

— А как ледокол, не ломает лед?

— На ледоколе свои люди, — говорил В.П. Шишкин, — там авария, и ледокол прикован к причалу.

— Это хорошо, — сказал Лазо, — важно сохранить связь с Русским островом.

Из этих немногословных реплик С.Г. Лазо мы понимали, что час восстания приближается.

С Некрасовым мы не раз ходили в разведку. Город был удивительно спокоен в эту темную, безветренную ночь. Лишь изредка встретится запоздалый прохожий да промчится грузовик, выполняя задание штаба восстания. А между тем в эту ночь тысячи людей готовились к большому событию. Всю ночь бодрствовал штаб Лазо, бодрствовали солдаты в воинских частях гарнизона, рабочие дружины, члены военного отдела обкома РКП (б) и рядовые коммунисты.

Не спали и в штабе генерала Розанова. Еще с вечера он грузил награбленное имущество на японский пароход «Хозан-Мару».

Бодрствовали и интервенты. Их многочисленные отряды, вооруженные до зубов, стояли у своих штабов и консульств. Особенно оживленно и демонстративно вели себя японские интервенты. У штаба командования на Корейской улице стоял их большой отряд с пулеметами. Наблюдая за ними, мы с тревогой думали: «Выступят или не выступят?»

Но интервенты не выступили. Около четырех часов ночи из-за перегородки, где был Лазо, стали поступать короткие распоряжения:

— К 6.00 занимайте телеграф, почту и телефонную станцию.

Другим:

— Занимайте морской штаб, штаб крепости, артиллерийское управление, вокзал!

— Всячески избегайте инцидентов с интервентами! Это очень важно, — повторял Лазо неоднократно и каждому.

И еще:

— Избегайте применять оружие. Если это неизбежно, то действуйте энергично и быстро! Но это только в крайнем случае.

До самого утра С.Г. Лазо оставался в штабе. Под утро в город стали вливаться восставшие воинские части гарнизона. Вышли вооруженные рабочие и партизанский конный отряд. Город и правительственные учреждения заняли спокойно и быстро, без всяких жертв: ни одна воинская часть гарнизона не поддержала Розанова!

Ночь, начавшаяся для меня так романтично и таинственно, подходила к концу. Я жаждал больших дел и смелых подвигов. Но ничего этого не произошло. К штабу подошла легковая машина. Сергей Лазо и другие уехали. Оставили и мы гостеприимную квартиру братьев Лукьянчук. Казалось, свершилось чудо: Владивосток, этот большой и красивый порт Дальнего Востока, с населением более ста тысяч человек и переполненный солдатами интервентов, которых тоже было не менее ста тысяч, очень легко, бескровно сбросил с себя режим белогвардейского террора, и руководящей политической силой в городе и крае стала большевистская партия!

Чуда, конечно, никакого не было. Правда, коммунистов тогда насчитывалось во всем Приморье не более четырехсот человек, но за их спиной стояли тысячи сочувствующих им.

Здесь с поразительной убедительностью подтвердились неоднократные высказывания В.И. Ленина о том, что если в стране сложилась революционная ситуация, то есть когда «верхи» не могут больше управлять, а «низы» не хотят больше жить по-старому, тогда небольшая по численности партия, пользующаяся поддержкой рабочих и крестьян, способна возглавить революцию, повести за собой народ.

А город между тем быстро преобразился. Улицы наполнились народом. Народно-революционные войска с развернутыми знаменами, во главе со своими командирами и с оркестрами направлялись на вокзальную площадь. Сюда же шли колонны рабочих и служащих со своими красными знаменами. Здесь, на митинге, встреченные восторженными аплодисментами, выступили Сергей Лазо, Григорий Раев и другие. Народ ликовал. В это утро освободили из тюрьмы и других мест заключения политических заключенных, среди которых был один из организаторов Советской власти в Приморье, старый большевик Петр Михайлович Никифоров.

О нем я много слышал от грузчиков, матросов, железнодорожников. В день его освобождения из тюрьмы я познакомился с П.М. Никифоровым вот при каких обстоятельствах.

Митинг на вокзальной площади только что закончился, и многие коммунисты-активисты, в том числе и я, пошли в одну из крепостных казарм, находящихся на Портовой улице, недалеко от вокзала. Здесь Адольф Крастин раздавал коммунистам бельгийские браунинги. Вокруг него столпилась группа товарищей. Я обратил внимание на одного человека. Выше среднего роста, в поношенном, дешевом пальто и в кепи, худощавый, со смуглым монгольского типа лицом, черными волосами и темными глазами. Он ничем не выделялся среди остальных. Однако многие почтительно и радостно здоровались с ним, называя Петром Михайловичем. «Вот он какой!» — подумал я, подошел и запросто поздоровался с ним.

С тех пор я довольно часто встречался с П.М. Никифоровым.

Самые тяжелые годы борьбы рабочих и крестьян Дальнего Востока с интервенцией и белогвардейщиной теснейшим образом связаны с именем П.М. Никифорова.

Выходец из трудовой семьи, он родился в селе Оек Иркутской области в 1882 году. П.М. Никифоров прошел тяжелую школу жизни, славный, героический путь профессионала-революционера в условиях царского жандармского произвола, испытал всевозможные лишения.

Активный участник революции 1905—1906 годов в Петербурге, за революционную работу в последующие годы он неоднократно арестовывался, просидел ряд лет в симферопольской, феодосийской и керченской тюрьмах. Имел неоднократные побеги из тюрем. В 1910 году арестован и приговорен к смертной казни, замененной двадцатилетней каторгой. На каторге Петр Михайлович пробыл до Февральской революции.

Во Владивосток П.М. Никифоров прибыл в 1917 году и был введен в состав членов бюро городского комитета РСДРП (б). В эту пору по решению партийного комитета он организовал большевистскую газету «Красное знамя» и был ее редактором.

Петр Михайлович участник первой и второй краевых конференций большевиков; он был избран в краевой комитет, где занимал руководящее положение.

В Приморье П.М. Никифоров принимал активное участие в проведении Октябрьской революции и установлении власти Советов.

Теперь П.М. Никифоров был на свободе, снова окунулся в созидательную работу.

Итак, казавшееся невероятным — свершилось: город, переполненный войсками интервентов более чем десяти государств, оказался во власти партизан, рабочих дружин.