Вячеслав Элеш - Записки подпольщика

Собрание открылось в огромном доме Второва и представляло живописное зрелище: вот огромного роста, могучий командир партизанского отряда забайкалец Якимов, вот тунгус, вот группа крестьянских депутатов: кто в валенках, кто в сапогах, в самотканых рубахах или в пиджаках. А вот другая группа: в приличных костюмах, в белоснежных рубашках, при галстуках. Это меньшевики, эсеры и представители буржуазных партий. Заседания проходили бурно. Оппозиция никак не хотела мириться с тем положением, что и на Дальнем Востоке настала пора, когда приходится считаться только с большевистской партией и ленинской политикой.

В конце марта я выехал из Читы во Владивосток через Харбин. Вместе со мной ехал Александр Петрович Лепехин, назначенный командующим войсками Приморской области. С Лепехиным мы были старые знакомые. В 1906—1908 годах учились вместе в Казанском речном училище. Еще в бытность пребывания в речном училище Лепехин работал помощником командира на пароходе частной фирмы в Сибири и плавал по Оби. Его рассказы о Сибири, многоводных сибирских реках, богатых рыбой, о сибирской природе повлияли тогда на мое решение ехать в Сибирь.

И вот мы встретились. Он мало изменился. Тот же взгляд темно-карих с прищуром глаз, скупая улыбка. Хотя Лепехин не отличался многословностью, но тут он разговорился. В первые же дни революции А.П. Лепехин стал большевиком. Активный участник борьбы за Советскую власть в Сибири, он показал незаурядные способности военного руководителя и организатора.

— Я так и знал, — говорил он, — что и ты будешь большевиком. Многие из наших бывших речников стали в ряды нашей партии. Это понятно. Все мы выходцы из трудовых семей, росли в нужде, в постоянном тяжелом труде. Поэтому, несмотря на нашу недостаточную политическую зрелость, выбор, с кем идти, для нас не был трудным.

Во Владивосток мы прибыли 31 марта 1921 года утром. Улицы были полны народа. Казалось, что жизнь в городе течет мирно, лишь редкие трамваи да извозчичьи пролетки проедут по мостовой, нарушая тишину. На зеркальной поверхности бухты Золотой Рог скользили лодки, перевозящие ранних пассажиров с мыса Чуркина и обратно.

А между тем Владивосток пережил трагическую ночь, которая вошла в историю под названием «недоворот 31 марта». Нет следствия без причин. «Недоворот 31 марта» тесно связан с международным политическим положением и обстановкой в Приморье. Поэтому попробуем дать сжатую характеристику политического положения.

Состав Учредительного собрания и его обращение показали интервентам, что ДВР им не помощник. И не только Япония в ту пору враждебно насторожилась. Тамбовское, кронштадтское и западносибирские кулацко-эсеровские восстания воодушевили международную буржуазию надеждой на «непрочность» и «недолговечность» Советов... Пресса Соединенных Штатов, развязно комментируя события в Советской России и на Дальнем Востоке, недвусмысленно стала поощрять агрессивные шаги Японии, обещая держать «строгий нейтралитет» при дальнейших столкновениях ее с русскими большевиками.

6 марта 1921 года японское правительство заключает с остатками белых следующий договор: «Япония получает в Сибири полное господство. Русское административное управление будет подчинено японскому надзору. Все концессии будут принадлежать японцам. Китайско-Восточная железная дорога передается под японский надзор. В пунктах, имеющих стратегическое значение, Япония имеет право держать свои войска».

Японское правительство к этому времени отбрасывает всякую мысль об эвакуации из Сибири своих экспедиционных войск. Оно сменяет поголовно высшее командование экспедиционной армии. Были присланы еще более твердые генералы-милитаристы. Потрепанные и разлагавшиеся дивизии были заменены свежими, а в белые корпуса были посланы японские инструкторы-офицеры: Нагайи, Сати, Хара и Танаки.

6 марта в Порт-Артуре открылось японо-французское совещание. Присутствовали на нем атаман Семенов и наблюдатели от США и Англии. Именно тогда был задуман широкий план новой кампании на базе «мирных» трех корпусов белых войск в Приморье. В плане этих «мероприятий» 20 марта был созван во Владивостоке съезд несоциалистических организаций. Разработав практические меры борьбы с большевиками, он избрал бюро несоциалистического съезда во главе с С.Д. Меркуловым.

Выступление объединенных сил реакционных партий, белогвардейцев и японских интервентов было теперь уже только вопросом времени.

В конце марта разведка военно-технического отдела установила, что выступления белых можно ожидать в любое время. И вот когда наш поезд приближался к Владивостоку, там выступили белогвардейцы. В этом выступлении участвовали банды полковника Патиашвили, собранные из белогвардейцев, скрывавшихся под крылышком японцев в самом Владивостоке, и бригада полковника Глудкина, прибывшая из Никольска-Уссурийского.

Но мы с Лепехиным еще ничего не знали о ночных событиях в городе. Утро и день я устраивался и только вечером пошел в бывший Морской штаб, где в кабинете у В.Г. Антонова застал почти весь актив большевиков.

Оказывается, к вечеру 30 марта японское командование неожиданно блокировало наши воинские части: дивизион народной охраны (в Шефнеровских казармах), конные части в Гнилом Углу, лишив их тем самым возможности передвижения несколько позднее, уже ночью, наша разведка сообщила Совету обороны, что сегодня выступят белые. Первый удар белых — захват вокзала. Перед Советом обороны встала задача собрать силы для отпора. Но как? Времени 10 часов вечера, воинские части блокированы, рабочие дружины не предупреждены. Собрать их ночью представляет значительные трудности, связанные со временем.

Тогда Н.К. Ильюхов, заведующий военно-техническим отделом обкома партии, дает распоряжение Я.К. Кокушкину вывести курсантов партшколы (человек 50) к вокзалу и вместе с конвоем командующего войсками организовать защиту вокзала.

Одновременно Бекезову (Быкову) поручается собрать, где возможно, отряд рабочих и направиться с ними к вокзалу, в распоряжение Я.К. Кокушкина.

Многие из собравшихся не знали подробностей ночных событий и попросили Я.К. Кокушкина рассказать, как удалось организовать разгром белобандитов. Передаю его рассказ, который запомнился до мелочей.

Получив распоряжение Н.К. Ильюхова, Кокушкин быстро собрал слушателей партшколы и без приключений прибыл к вокзалу. Несколько позже, на лодке по бухте Золотой Рог, к Я.К. Кокушкину подошел отряду рабочих в 27 человек. Им руководил Бекезов-Быков. Солдат конвоя командующего войсками (который располагался около вокзала), партшкольцев и рабочих одели в шинели, выдали им фуражки, вооружили винтовками, снабдили патронами и гранатами и, кроме того, выдали им два ручных пулемета «льюис» и станковый пулемет «шварц-лозе». Каждый получил удостоверение с указанием номера винтовки и с визой японского штаба, какие должны были иметь все солдаты конвоя и народной охраны. Таким образом партшкольцы и рабочие превратились в хорошо вооруженный отряд.