Вячеслав Элеш - Записки подпольщика

Так после ликвидации всех областных контрреволюционных и прояпонских режимов и Объединения таким образом всех ранее разрозненных областей от Байкала до Владивостока окончательно оформилась демократическая Дальневосточная республика (ДВР).

Руководящий состав партии изменился. В освобожденные от интервентов и белогвардейцев Читу и другие области для организации Дальневосточной республики (ДВР) выехали старые большевики П.М. Никифоров, И.Г. Кушнарев, Панкратов, М.В. Власова, Резников, Ковальчук, К.Ф. Пшеницын, Полетаев, Воронин и еще раньше, в августе 1920 года, М.И. Губельман, Гендлин и многие другие. Коммунистическая партия продолжала действовать. Ее единство с организованным, революционным пролетариатом Владивостока и других городов Приморья крепло.

С полным основанием руководителями Коммунистической партии в Приморье считали членов Дальбюро и Далькрайкома партии П.М. Никифорова,. И.Г. Кушнарева и В.Г. Антонова, хотя они ничем особенным не выделялись. Были скромны, держались просто, не были блестящими ораторами. Были такими, как и многие. А между тем вся партийная организация и рабочие Владивостока их уважали, крепко поддерживали. Они были старыми большевиками-ленинцами и твердо проводили директивы ЦК партии и Советского правительства. Вот за это их и ценили!

После их отъезда руководящий состав партии помолодел. В облревком вошли молодые коммунисты, из старых членов партии в Приморье остались только В.Г. Антонов и Р.А. Цейтлин.

И на эту Молодежь выпала задача трудная: в сложной политической обстановке встретить надвигающиеся, как грозовые тучи, темные объединенные силы реакционной буржуазии, белогвардейщины и японской интервенции.

Во Владивосток под видом обычных пассажиров приезжали офицеры и солдаты и до поры до времени размещались на частных квартирах. Создавались опорные пункты. О некоторых лицах и опорных пунктах у нашей разведки имелись сведения.

Готовились и коммунисты: формировали вооруженные отряды из рабочих Дальзавода, грузчиков, железнодорожников, которые каждую ночь патрулировали по улицам. Патрулирование усиливалось в зависимости от того, какие сведения нам удавалось получать из японского штаба. Обычно патрулирование продолжалось до утра. Как только начинало светать, все расходились по домам и на работу.

В ночь на 26 мая вместе с группой товарищей я дежурил в районе Мальцевского базара. Ночь прошла спокойно, и рано утром мы разошлись по домам. Жил я тогда на Суйфунской площади, в доме, арендованном Центросоюзом. Только я успел умыться и сесть за завтрак, как позвонили из Центросоюза и сообщили: «Выступили белые». Быстро оделся и вышел на улицу, где встретил Николая Горихина, тогда начальника телеграфа. Суйфунская улица уже была занята белыми, с Полтавской улицы слышались выстрелы. Встречные сообщили, что центральная часть Светланской улицы и Первая Речка заняты белыми. Оставался открытым путь к Голубиной пади. Мы с Горихиным пошли по направлению к Голубиной пади, дальше по сопке к Рабочей слободе и спустились на Светланскую улицу, у Мальцевского базара. Здесь уже стояла большая толпа рабочих и жителей ближайших улиц.

Со стороны центра города слышались пулеметные и винтовочные выстрелы: здесь шли бои дивизиона народной охраны, партшкольцев и рабочих дружин с белыми. Народ напряженно прислушивался к выстрелам, пытаясь определить ход боевых действий.

А между тем наши части громили белых и гнали их по Светланской улице. Это никак не устраивало японское командование, главных вдохновителей белогвардейского восстания. Вооруженные части японцев остановили наступление наших войск и блокировали их в Шефнеровских казармах.

Председатель Приморского областного управления В.Г. Антонов и члены управления Р.А. Цейтлин и В.А. Масленников повели переговоры с представителем японского командования Мацудайрой, добиваясь свободы действия для наших вооруженных сил. Японцы умышленно затянули переговоры, оставляя время для лучшей подготовки белых к дальнейшим выступлениям. Переговоры закончились только ночью, и только тогда японцы сняли блокаду у Шефнеровских казарм.

Получив свободу действий, наши войска без особых усилий снова быстро погнали белых, освобождая квартал за кварталом по улицам Светланской, Пушкинской и Ботанической, и фактически подавили белых в городе. Так думали все, когда после ночного дежурства уходили по домам. Так оно и было. Никто из нас не сомневался в том, что любое выступление белых будет подавлено. На самом деле у белых на Дальнем Востоке основной силой являлись корпуса генералов Семенова, Молчанова и Смолина, расположенные вне Владивостока, да группа белых офицеров, скрывавшаяся после 30—31 января у японцев. Все это воинство насчитывало 17—18 тысяч человек, в то время как во Владивостоке их было не больше полутора тысяч.

У нас были дивизион народной охраны, милиция, военные моряки, всего около 6 тысяч человек. Были рабочие дружины, численность которых могла быть увеличена в короткий срок, резерв — около 30 тысяч рабочих Владивостока, объединенных Центральным бюро профсоюзов. Они доказали свою. преданность большевистской партии неоднократным организованным выступлением по зову ЦБ профсоюзов.

На нашей стороне была и моральная сила: наши бойцы знали крепко, за что воюют и что защищают, а солдат белых да и часть офицеров давно точило сомнение.

Утром 27 мая, после очередного дежурства в районе Мальцевского базара, где все последние ночи нес охрану, я направился на работу в бюро Сучанских копей. Работа в конторе начиналась в 9 часов, а пришел я около восьми, чтобы хоть часок соснуть. Но отдохнуть не пришлось: белые выступили вновь. Повторилась старая сказка про белого бычка: вышедшие из Шефнеровских казарм части народной охраны, отряды милиции и рабочие дружины быстро погнали белых по Светланской улице. Видя, что белогвардейцам не устоять, японское командование бросило свои вооруженные отряды с пулеметами и орудиями. Они обезоружили передовые части дивизиона народной охраны. Стало совершенно ясно, что японцы выступили всерьез, и защита города стала невозможной. К десяти часам утра бои прекратились. Только еще долго продолжались одиночные выстрелы с балкона дома № 3 на Полтавской улице, где помещался дивизион народной охраны.

К моменту выступления белых в помещении народной охраны находились 13 бойцов, командир дивизиона товарищ Казаков, начальник особой части И. 3. Сидоров, бывший офицер Тюнтин и случайно оказавшаяся там в это время заведующая женотделом обкома партии товарищ Геде.

Когда дом № 3 был заблокирован белыми и японскими солдатами, эта горсточка людей решительно приняла бой. Случайной пулей, попавшей рикошетом в грудь, в самом начале боя Казаков был убит. Руководство неравной борьбой принял на себя И. 3. Сидоров. Несколько раз белые бросались ко входу в здание, стремясь штурмом занять помещение, но меткие пули заставляли их снова отступать. Видя, что бой здесь непозволительно для японского престижа затягивается, последние решили вмешаться и вступили в переговоры, дав слово всех защитников беспрепятственно пропустить с оружием в руках. И. 3. Сидоров принял это условие. Горсточка храбрецов с оружием в руках вышла из помещения дивизиона народной охраны и присоединилась к частям дивизиона и рабочим дружинам, уходящим в сопки.