Вячеслав Элеш - Записки подпольщика

В одной из глав я писал, что мысль об организации партийных курсов дал И.Г. Кушнарев на одном из совещаний при Дальбюро. Тогда же было решено назвать их не курсами, а партийной школой. В дальнейшем в целях конспирации они открылись под названием курсов секретарей профсоюзов. Открытие их было приурочено ко. времени выхода политической литературы, которая печаталась тогда по инициативе М.В. Власовой в типографии. Цель открытия школы — подготовка руководящих партийных и советских работников для городов, сел и армии.

Выход книг из типографии задержался, поэтому школа открылась 26 августа. К 15 января она сделала два выпуска. Был и третий набор, но выпуск его не был завершен, помешал меркуловский переворот.

В школу преимущественно набирались молодые коммунисты, комсомольцы и беспартийные, показавшие свое активное участие в подпольной работе или в партизанских отрядах. Возрастной состав слушателей всех трех наборов не превышал 19—24 лет.

Школа помещалась на втором этаже Шефнеровских казарм (бывший флотский экипаж). Слушатели проживали там же, имея полный пансион. В. нижнем этаже Шефнеровских казарм находились японские воинские части и их штабы. Изучали в школе основы политической экономии, историю партии и международного рабочего движения, задачи партии, партийное и советское строительство. В школе часто проводились лекции-беседы на международные темы или доклады о текущем моменте. Лекции читали в разное время С. Суховий, А. Дмитриев, В. Масленников, Морозов и Я. Кокушкин. По литературе лекции читал прибывший из Москвы писатель Гроссман-Рощин. С докладами и беседами на международные темы и по текущему моменту выступали Р. Цейтлин и П. Парфенов. Мое участие ограничивалось финансово-материальным обеспечением курсантов и школы.

Владивостокская партийная школа того времени, пусть она еще была несовершенна, сыграла большую роль. Подавляющее большинство ее слушателей еще в период колчаковщины и. в период меркуловщины были активными подпольными работниками или партизанами, находясь постоянно на переднем крае борьбы за Советскую власть, вплоть до самого изгнания интервентов и белогвардейцев с Дальнего Востока. Потом, в условиях мирного строительства социалистического общества в нашей стране, многие партшкольцы, продолжая учиться дальше, получили высшее образование, стали крупными партийными или советскими работниками. За все время в партшколе училось более 150 человек.

В этих условиях я не смог использовать свой мандат комиссара Владивостокской таможни, с которым прибыл из Читы. Учитывая сложность политической обстановки, областной комитет РКП (б) решил до поры до времени отложить мое вступление в исполнение обязанностей комиссара таможни. На эту должность я вступил только после 25 ноября 1922 года, когда Приморье и Владивосток стали советскими. Но получилось так, что какой-то особо исполнительный канцелярист министерства финансов ДВР в Чите направил копию приказа о моем назначении непосредственно Владивостокской таможне. Черносотенная газета «Слово» немедленно реагировала на это назначение большой статьей, полной злобы и ненависти к большевикам. Автор-аноним писал, что знает Элеша лично и что он, Элеш, понятия не имеет в таможенных делах и вообще деловыми качествами не отличается. И вот-де этому безграмотному большевику поручают большое дело. Было похоже на то, что статья явно была инспирирована реакционными заправилами таможни и таможенной артели, которых не устраивал комиссар-большевик.

Дни наступали тревожные, и партийная организация готовилась к ним. Теперь каждый видел, что перевод партийной организации на полулегальное положение (с 4—5 апреля 1920 года и до последних дней) был совершенно правильным. В соответствии с решением обкома партии в Шефнеровских казармах и на Портовой улице усиленно проводилась военная подготовка коммунистов. Я занимался в казармах на Портовой улице. Комиссаром курсов был у нас Игорь Сибирцев. Во флотском экипаже военному делу обучались и комсомольцы. Занимались с утра до вечера (в течение месяца). Учились обращаться с винтовкой, пулеметом, овладевали, в частности, тактикой уличного боя и т. д. Питались, спали в казарме. Помню, занятия проводились настолько уплотненно, что едва хватало времени на еду и сон. Надо было спешить!

Одновременно было решено пересмотреть весь наличный состав дивизиона народной охраны, конвоя командующего и рабоче-крестьянской милиции. Эта работа была проведена быстро и вместе с тем тщательно.

Во все эти части были направлены новые пополнения из коммунистов и комсомольцев. Мои занятия на военных курсах еще продолжались, когда меня вызвал председатель обкома РКП (б) В.А. Масленников. Это было в первых числах мая. Наша беседа была короткой.

— Видимо, японцы снова скоро используют остатки недобитых семеновцев и каппелевцев, — начал Масленников. — Все данные нашей разведки говорят о том, что белобандиты выступят всерьез и буквально на этих днях. К этому они усиленно готовятся. Поэтому нам пора подумать о том, как правильно и лучше расставить силы на случай, когда наша партия вынуждена будет уйти в подполье. В подпольной работе, — продолжал В.А. Масленников, — большое значение будет иметь снабжение партизанских отрядов оружием и продовольствием. Обком партии решил эту работу поручить тебе. Но для того чтобы с первых дней подполья был налажен аппарат снабжения, назначаем тебя заведующим закупочно-транспортным бюро Сучанских каменноугольных копей во Владивостоке. Поэтому надо не задерживаясь ехать на Сучан, где ты и получишь назначение.

— Хорошо, я поеду. Но с кем я должен там связаться? — спросил я.

— Свяжись с товарищем Бочкаревым, председателем профсоюза. Зовут его Алексей Ефимович. Договоренность с ним имеется, и там тебя ждут.

Утром на другой день я был в дороге.

На Сучане познакомился с большевиками А.Е. Бочкаревым — председателем индустриального профессионального совета рабочих и служащих Сучанских копей, его заместителем А.С. Алиллуевым и с управляющим копями инженером Пак. Тогда же было оформлено мое назначение на должность заведующего закупочно-транспортньгм бюро Сучанских угольных копей во Владивостоке. Индустриальный профсовет рабочих Сучана уверенно и твердо вел свою работу, несмотря на то, что буквально рядом помещался штаб и казармы вооруженных до зубов японских интервентов. Он был подлинным политическим организатором рабочих Сучана и пользовался у них исключительным авторитетом.

Получив назначение и ознакомившись с кругом вопросов, относящихся к снабжению копей, я вернулся.

Пока я во Владивостоке, почти в течение месяца оторванный от общественно-партийной жизни, проходил в казармах на Верхне-Портовой улице военную подготовку, 27 апреля Учредительное собрание закончило свою работу и постановило считать себя Народным собранием ДВР первого созыва.